Черная Гончая

Какое-то время я двигалась вполне законно – там, где посетителям находиться можно. Потом я рисковала заблудиться, но помнила, где мы шли первый раз, когда Тимура доставили сюда.

Это только в фильмах по больницам постоянно снуют толпы народу, и каждый второй врач марширует, внимательно вглядываясь в картонную папку. Здесь все было куда тише и спокойней. Подожди, пока мимо пройдут медики, – и давай дальше. Я тихая и мелкая, меня заметить сложнее, чем полноразмерного человека. Да и прячусь я так, как им и не снилось…

У меня получилось добраться до палаты Тимура, но уже там я засомневалась: а не ошиблась ли я дверью? Точно ли это он? Теперь я особенно остро понимала, почему врачи боялись делать какие-то прогнозы. Кожа серо-белая, под глазами – жуткие черные круги, губы пересохли и потрескались… Страшно. Но датчики, вроде бы, показывают, что сейчас его состояние стабильно.

Когда я вошла, Тимур лежал с закрытыми глазами, и я не бралась сказать, спит он или нет. Но когда я приблизилась, он услышал это, посмотрел на меня. Взгляд был настолько мутный, что я думала, он меня не узнал. Но он слабо улыбнулся мне.

– Надо же… Не ожидал, что ты сможешь пробраться сюда!

– Я хотела тебя увидеть, – признала я. Нужно было говорить тихо, потому что, если бы врачи обнаружили меня здесь, меня бы взяли за шкирку и выбросили вон. Возможно, прямо из окна. – Ты не против?

– Я рад.

Он протянул ко мне левую руку. Правая рука неподвижно лежала рядом с ним. Перебинтовывать ее не стали, просто закрыли легким слоем марли.

Я поспешила взять его руку, поддержать, потому что любое движение давалось ему с трудом. Поверить не могу, что сейчас говорю с Тимуром! Снова хотелось реветь, но я решила: с меня хватит! Я не для того сюда пришла.

– Я думал, до меня доберется Эля…

– Это не так просто. Но я хотела тебя навестить. Мы же с тобой говорили, когда это случилось… Я пришла извиниться.

– Ты не должна, – твердо произнес Тимур, и такая твердость в его состоянии поражала. – Это я должен. Я слабо помню, что говорил, но знаю, что это неправда… Помню, что я не верил в свои собственные слова.

Он волновался, и это ему на пользу не шло. Я почувствовала, что он дрожит, на губах появилась розоватая пена.

– Тимур, не надо…

– Надо! Времени осталось мало…

– Глупостей не говори! – возмутилась я.

– Я чувствую… Не важно. Ты знай: я прошу прощения. За себя и Эльку. Мы поступили с тобой как свиньи.

– Я зла не держу.

Это было правдой: теперь уже не держу. Про то, что было раньше, я дипломатично умолчала.

– Ты позаботься о ней, если я вдруг… – попросил он, а закончить так и не смог.

Тимур не трус и никогда им не был. Но мне оставалось лишь догадываться, что он должен был чувствовать сейчас! У него из-под кожи лезет грязь, от него врачи шарахаются… Другой бы на его месте уже рыдал в три ручья. А он, похоже, лежал здесь в одиночестве и думал, думал… Обо мне тоже думал, раз сказал такое.

– Ты не умрешь здесь, – пообещала я.

– Я серьезно… Насчет Эли… Она слабее, чем хочет показать…

– Мы все слабее, чем привыкли показывать. А ты не умрешь. Но если тебе от этого станет легче, я обещаю.