Черная гора

Так нет же, представьте себе, Вулф даже не пытался препираться, а просто напрочь зарубил мое предложение – и баста! Дело не только в его ослином упрямстве. Он желал непременно сидеть в своем кресле за столом в собственном кабинете и чтобы перед ним стояли бутылка пива и стакан. Тогда он приказал бы мне позвонить Кремеру, а потом взял бы трубку и безмятежным тоном произнес бы: «Мистер Кремер? Я только что возвратился из одной поездки. Я привез вам убийцу Марко Вукчича вместе с орудием убийства, а также готов предъявить вам свидетелей, которые подтвердят, что он находился в Нью-Йорке восемнадцатого мая. Вы можете прислать кого-нибудь, чтобы его арестовали? Ах, вы даже сами приедете? Как вам угодно. Мистер Гудвин, который сопровождал меня, пока присмотрит за ним».

Таков был план этого честолюбца. «Базилия» должна была пришвартоваться в среду около полудня. Мы сойдем на берег и отправимся домой. Вечером после наступления темноты мы встретимся с Зовом в баре на набережной, а потом заедем домой к моему другу, который одолжит нам свою машину, чтобы мы отправились в Филадельфию. Дом этот расположен на Западной Тридцать пятой улице. Я введу Зова в дом и познакомлю с Ниро Вулфом, предварительно приняв все меры предосторожности, чтобы Зов не сумел тут же на месте выполнить свое задание. Возможно, Вулф сам бы позвонил Кремеру, а не велел бы мне.

Вулф был непоколебим как скала. Он придумал этот план, и, что бы я ни говорил о риске, возможных опасностях и прочих подводных камнях, упрямец отказывался даже слушать. Согласен, к концу двенадцатого дня мои аргументы приняли настолько личный и обидный для Вулфа характер, что мы почти перестали разговаривать. Вулф даже не обратился ко мне за помощью, когда у его чемодана заела молния. Я же благополучно закрыл собственный чемодан и со словами: «Увидимся после иммиграционного контроля» – вышел из каюты. Навстречу по коридору шел Зов.

– Все в порядке? – спросил он.

– Ага, – ответил я.

Зов вошел в нашу каюту. Мои ноги отказывались идти в обеденный салон, хотя я и приказывал им. Я стоял в коридоре до тех пор, пока Зов не вышел из каюты с нашими вещами и не направился к трапу. Мне хотелось спросить Зова, знает ли он, где мы встретимся этим вечером. Однако Вулф говорил, что все организовано заранее на сербскохорватском. Когда я несколько раз пытался объясниться с Зовом на английском, выходило не слишком хорошо, поэтому я и не попытался.

Наконец офицеры иммиграционной службы сошли на берег, Вулф вернулся в каюту, а я остался на палубе наслаждаться нью-йоркским воздухом, пялиться на статую Свободы и любоваться небоскребами. Миниатюрная блондиночка, покачиваясь, выбралась на палубу и подвалила ко мне.

Солнце весело припекало. Мы уже миновали Бэттери-парк и вползали в устье реки, а я все думал о том, что сейчас самое время позвонить Кремеру, если этот бабуин, конечно, пожелает прислушаться к голосу разума. Очень обидно будет, если в последнюю минуту что-нибудь испортит наши планы, – например, Зов решит, что у него в Нью-Йорке есть более приятная компания, чем мы. Я уже решил было спуститься в каюту и попытаться в последний раз уломать Вулфа, когда сзади послышался его голос. Я обернулся. Он выглядел спокойным и даже довольным. Посмотрев по сторонам, он кому-то кивнул. Я вытянул шею, выглянул поверх голов пассажиров, которые как сумасшедшие махали руками, и увидел Зова, стоявшего с тремя другими стюардами возле трапа.

– Приемлемо, – произнес Вулф.

– Угу, – кивнул я. – Пока.

И вдруг из толпы встречающих донесся вопль:

– Ниро Вулф!

Я подскочил как ужаленный. Кричал фоторепортер, который уже проталкивался к нам, расплывшись до ушей и расталкивая пассажиров.

– Мистер Вулф! Одну секундочку, – заворковал он, прилаживая фотоаппарат.

Следует воздать Зову должное – колебаться он не стал. Мне никогда еще не приходилось видеть, чтобы человек с такой скоростью выхватывал пистолет. Я едва успел нащупать в кармане свой «марли», когда Зов уже выстрелил. Вулф качнулся вперед и упал. Я прицелился, но стрелять не стал, потому что остальные стюарды всей гурьбой навалились на Зова. Я перепрыгнул через Вулфа, чтобы им помочь, но Зова уже надежно скрутили, а один из стюардов завладел его пистолетом. Я повернулся посмотреть на Вулфа и увидел, что он привстал, опираясь на локоть. Вокруг сгрудились зеваки, которые оживленно обсуждали случившееся.

– Лежите и не шевелитесь, – велел я Вулфу. – Куда вас ранило?

– В ногу. В левую ногу.

Я присел на корточки. В левой брючине, дюймах в десяти над коленом, зияло отверстие. Даже не знаю, как мне удалось сдержать смех. Должно быть, испугался присутствия фотографа.

– Возможно, задета кость, – объявил я. – Что я вам говорил?

– Его поймали?

– Да.

– А пистолет?

– В надежных руках.

– Это тот самый «люгер»?

– Да.

– Приемлемо. Весьма. Найди телефон и позвони мистеру Кремеру.

Вулф распростерся на спине и закрыл глаза. Чертов упрямец!