Черная гора

Оказалось, что дама из этих. Ее супруг занимал пост президента чего-то там. И потому она, само собой разумеется, претендовала на особое к себе отношение. Кремеру потребовалось добрых пять минут, чтобы довести до ее сведения, что она ничем не отличается от прочих дамочек. Это вызвало у нее такое потрясение, что она взяла тайм-аут, дабы сообразить, как реагировать на подобную наглость.

В итоге она решилась на бесстыдную ложь. Миссис Тиллотсон потребовала сообщить, числится ли доставивший ее сюда человек в полицейском штате. Кремер ответил, что числится.

– Что ж, – провозгласила она, – тогда, считайте, он уволен. Как вам, наверно, известно, сегодня днем ко мне домой заходил офицер полиции. Он сообщил, что Лео Хеллер погиб – убит, – и спрашивал, с какой целью этим утром я посещала приемную Хеллера. Естественно, я не захотела иметь ничего общего с подобной мерзостью и потому ответила, что вовсе не посещала Лео Хеллера. Однако он убедил меня, что отпираться бесполезно. И тогда я призналась, что была там по сугубо личному делу, рассказать о котором просто не могу… Этот человек записывает, что я говорю?

– Да. Это его работа.

– Мне бы этого не хотелось. И чтобы ваш записывал – тоже. Так вот, офицер настаивал, что я должна рассказать, зачем ходила к Хеллеру. Я отказывалась, он настаивал, я снова отказывалась. Тогда он заявил, что отвезет меня к окружному прокурору. Если понадобится, даже возьмет под арест. Я поняла, что он не шутит, и все ему рассказала. Я рассказала, что у нас возникли кое-какие трудности с сыном, особенно с его учебой в школе, и я наведывалась к Хеллеру, чтобы выяснить, какой колледж больше всего подойдет нашему мальчику. Я ответила на вопросы полицейского, в пределах разумного, и он наконец оставил меня. Возможно, вам все это известно.

– Да, – кивнул Кремер.

– Ну вот. А после ухода полицейского я забеспокоилась и поехала к подруге спросить совета. К сожалению, я слишком много рассказала Хеллеру о сыне. Посвятила его в некоторые конфиденциальные подробности. А после убийства полиция наверняка должна была просматривать все бумаги Хеллера. Мне же хотелось, чтобы сообщенные мною подробности, весьма личного свойства, не получили огласки. Я знала, что Хеллер вел все свои записи стенографическими знаками собственного изобретения, которые никто, кроме него, прочесть не мог. По крайней мере, так он мне говорил. Тем не менее я не была убеждена в этом до конца, а вся доверенная ему информация крайне важного свойства. Я очень долго, несколько часов подряд, обсуждала сложившееся положение с подругой и в итоге решила поехать в приемную Хеллера и попросить, чтобы мне разрешили забрать записи, касающиеся моих семейных дел, которые никак не связаны с убийством.

– Я понимаю, – уверил ее Кремер.

– Так я и поступила. А дежуривший там офицер притворялся, будто слушает меня, прикидывался, будто со мной соглашается, а потом вдруг взял и арестовал меня за попытку подкупа полицейского. Когда же я с негодованием отвергла его обвинения и хотела уйти, он силой удержал меня и даже собирался заковать в наручники! Поэтому я поехала с ним. И вот я здесь. Надеюсь, вы понимаете, что я собираюсь подать жалобу, и я ее подаю!

Кремер сверлил ее взглядом:

– А вы пытались его подкупить?

– Конечно нет!

– И не предлагали ему деньги?

– Нет!

Пэрли Стеббинс издал низкий звук, нечто среднее между рычанием и фырканьем. Кремер проигнорировал бестактность подчиненного, сделал глубокий вдох и выдохнул.

– Может, мне подключиться? – поинтересовался Вульф.

– Нет, благодарю, – с раздражением отозвался Кремер, который не сводил глаз с миссис Тиллотсон. – Мадам, вы совершаете ошибку, – отчеканил он. – Вся эта ложь вам не поможет. Вы только сделаете себе хуже. Попробуйте для разнообразия говорить правду.

Миссис Тиллотсон выпрямилась, однако сие телодвижение не было, как задумывалось, исполнено гордого достоинства, поскольку она изрядно вымоталась за этот такой тягостный для нее день.

– Вы называете меня лгуньей, – бросила она обвинение Кремеру, – да еще в присутствии свидетелей. – Она указала пальцем на полицейского стенографа. – Вы запишите все в точности, как он сказал!

– Запишет, – уверил ее Кремер. – Послушайте, миссис Тиллотсон. Вы ведь признаёте, что лгали о своем визите к Хеллеру, пока не поняли, что из этого ничего не выйдет. Когда осознали, что портье покажет под присягой, что вы появлялись там не только этим утром, но и раньше. Теперь о вашей попытке подкупить полицейского. Это уголовное преступление. Если мы предъявим вам обвинение и вы пойдете под суд, я не берусь утверждать, кому поверят присяжные, вам или полицейскому, но вам понятно, кому верю я. Я верю ему, а вы лжете.

– Приведите его сюда, – потребовала она. – Я хочу встретиться с ним.