Черная гора

– Он тоже жаждет очной ставки с вами, но делу это не поможет. Я убежден, что вы лжете. Как и насчет того, что именно хотели забрать из архива Хеллера. Он вел записи личным кодом, для расшифровки которого потребуется целое отделение экспертов. И это было вам известно. Так что мне не особо верится, что вы рискнули поехать на место преступления и пытаться подкупить полицейского только для того, чтобы изъять записи о вас и вашей семье. Полагаю, в картотеке содержится нечто, что без труда можно отнести к вам или вашей семье. За этим-то вы и охотились. Утром наши люди приступят к осмотру архива, изучат каждую мелочь. И если там имеется что-либо подобное, они это не пропустят. А пока я задерживаю вас для допроса касательно попытки подкупа полицейского. Если желаете позвонить адвокату, пожалуйста. Вы имеете право на один телефонный звонок в присутствии полицейского. – Кремер повернул голову к сержанту: – Стеббинс, проводи эту леди к лейтенанту Роуклиффу и введи его в курс дела.

Пэрли поднялся. Миссис Тиллотсон съеживалась прямо у нас на глазах, с каждой секундой все меньше напоминая прежнюю напористую толстуху.

– Подождите минуту, – взмолилась она.

– Две минуты, мадам. И больше не пытайтесь состряпать очередную ложь. У вас это плохо получается.

– Этот человек неправильно меня понял. Я не пыталась подкупить его.

– Я сказал, вы можете позвонить адвокату…

– Мне не нужен адвокат. – В ее голосе не звучало и тени сомнения. – Раз архив Хеллера просмотрят, то наверняка найдут то, что я искала. А коли так, я вполне могу вам все рассказать. Это письма в конвертах, адресованные мне. Они анонимные. Я хотела, чтобы Хеллер выяснил, кто мне их писал.

– Они о вашем сыне?

– Нет. Обо мне. В них мне кое-чем угрожали, и я была уверена, что дело идет к шантажу.

– Сколько писем?

– Шесть.

– И чем же вам в них угрожали?

– Вообще говоря, угроз как таковых в них не содержалось. Только изречения. Одно такое: «Кому нечем платить, должен Бога молить». Другое: «Коли ты помрешь, с тебя ничего не взыщут…» А еще одно: «Так после пира выставляют счет»[25]. Остальные были длиннее, но в таком же духе.

– С чего вы взяли, что автор анонимок ведет дело к шантажу?

– Неужели непонятно? «Кому нечем платить, должен Бога молить».

– И вы хотели, чтобы Хеллер вычислил отправителя. Сколько раз вы виделись с профессором?

– Два.

– Вы, конечно, предоставили ему всю информацию, какую только могли. Утром мы найдем письма. Но вы могли бы рассказать нам сейчас, чт́о сообщили Хеллеру. Все, что говорили вы оба, как можно точнее.

Я позволил себе откровенно ухмыльнуться и покосился на Вульфа: оценил ли он должным образом то, что Кремер принял на вооружение его подход? Но босс сидел с видом смиренного долготерпения.

Трудно было сказать, во всяком случае мне, сколько миссис Тиллотсон выложила без утайки, а сколько оставила при себе. Возможно, в ее прошлом имелось нечто такое, за что она, по мнению анонима, должна была заплатить или же получить счет. Только эта дама либо и вправду не ведала, что это такое, либо утаила сей факт от Хеллера, либо осведомила о нем математика, но не собиралась извещать нас.

Допросу не было видно конца. Она старательно вспоминала свои беседы с Хеллером, все сведения, которыми снабжала его для вычислений. А Кремер нещадно гонял ее, пока она не запуталась в противоречиях до такой степени, что потребовалась бы дюжина кудесников-математиков, дабы во всем разобраться.

Наконец вмешался Вульф. Он бросил взгляд на настенные часы, поерзал в кресле, дабы сменить точку опоры для седьмой части тонны, и возвестил:

– Уже з́а полночь. Слава богу, у вас есть целая армия, чтобы заняться сортировкой и проверкой всего, что она тут наговорила. Если лейтенант Роуклифф все еще здесь, пускай займется ею, а мы давайте перекусим. Я проголодался.

Кремер не возражал, остальные тоже согласились сделать перерыв. Пэрли Стеббинс увел миссис Тиллотсон. Стенограф отправился исполнять личное поручение инспектора. Я же проследовал на кухню чтобы помочь Фрицу. Бедняга буквально с ног сбивался, разнося подносы с сэндвичами для личного состава убойного отдела, рассеянного по всему дому.

Когда я вернулся в кабинет с запасом провианта, Кремер изводил Вульфа, не жалея мрачных красок, а тот сидел в кресле, откинувшись назад и закрыв глаза. Я обошел всех с тарелками приготовленного Фрицем il pesto[26] и крекеров. Подал пиво Вульфу и стенографу, кофе – Кремеру и Стеббинсу, а себе принес молока.

Через четыре минуты Кремер поинтересовался:

– А что это такое?

– Песто, – ответил Вульф.

– И из чего оно?

– Сыр канестрато, анчоусы, свиная печенка, черный орех, лук-резанец, базилик, чеснок и оливковое масло.

– Бог ты мой!

Еще через четыре минуты Кремер обратился ко мне таким тоном, будто делал великое одолжение:

– Гудвин, дай-ка мне еще этого.

Однако, пока я собирал пустые тарелки, инспектор вновь принялся за Вульфа. Тот даже не брал на себя труд возражать. Выждал, когда Кремер остановится, чтобы набрать в грудь воздуха, и пророкотал:

– Уже почти час ночи, а у нас еще трое.