Черная гора

– Именно это я и имела в виду. А вот эти люди устроены по-другому. Они приехали сюда за тысячи миль, подвергая себя опасности, потому что любили твоего дядю Марко и хотят найти его убийцу. Разве ты этого не понимаешь? Я хочу одного: чтобы ты понял. Знаю, тебе будет нелегко это уразуметь, как было нелегко и мне. Нам не дано так любить, но мы должны это понять, чтобы у Ивана и Зоши осталась надежда вырасти такими же, как они. Вот почему ты не имеешь права говорить, что эти люди должны умереть.

– Я говорю то, что считаю необходимым.

– В этом нет никакой необходимости. Ты и сам это сознаешь. Мне ли не знать, каким тоном ты произносишь то, в чем искренне убежден. Прости меня, Данило, что осмелилась поднять голос, но я боялась, что ты зайдешь слишком далеко и возврата уже не будет. Да у меня чуть сердце не остановилось, когда я услышала, как ты произносишь эти слова. Потому что это неправильно. И правда в том, что эти люди не должны умереть.

– Тьфу! – скривился он. – Ты рассуждаешь как баба.

– Я рассуждаю как мать. И если ты полагаешь, что такому храбрецу не подобает выслушивать подобные речи, вспомни, кто сделал меня матерью. Ты не можешь отмахнуться от этого.

Я видел только одно: милому застолью пришел конец. Не понимая ни слова, я развлекал себя тем, что следил за выражениями лиц и интонациями, пытаясь хотя бы догадаться, чт́о происходит. Кроме того, мне приходилось следить за левой рукой Вульфа. Мы условились, что, если разговор примет слишком уж крутой оборот, он разожмет и снова сожмет левый кулак. Это будет знак для меня, что пора воспользоваться «марли» или «кольтом».

Я чувствовал себя полным болваном. Откуда мне было знать, почему Данило орет на жену? Может, она попросила его всадить мне кинжал в спину, чтобы потом перешить мой зеленый пиджак для Ивана или Зоши. Во всяком случае, имена детей упоминались трижды – уж это я разобрал.

– Да, Данило, вам не позавидуешь, – сочувственно произнес Вульф. – Если вы нас отпустите, мы можем случайно расстроить ваши планы. Если прикончите, то оскверните память о Марко и обо всем, что он для вас сделал. Послушаете совета супруги – утратите мужской авторитет. Предлагаю компромиссное решение. Вы дали понять, что лучше добираться туда ночью. Отведите нас сами. Если не можете – прикажите кому-нибудь проводить нас. Обещаем вести себя крайне осторожно.

– Да, Данило! – выкрикнула Мета. – Так будет лучше…

– Тихо! – цыкнул на нее Данило и уколол Вульфа недобрым взглядом. – Никто еще не приводил туда чужаков.

– Пф! Чужак в своих родных краях!

– Нет, я проведу вас на побережье и договорюсь, чтобы вас переправили в Бари. Подождете там, пока я с вами свяжусь. Обещаю, что сам найду убийцу Марко и разделаюсь с ним.

– Нет. Я дал себе слово, и это право за мной. Это должен сделать я. Сам, лично. К тому же, если вы потерпите неудачу, мне придется возвращаться. Ну пришлете вы мне, положим, отрубленный палец. И как я узнаю, кому он принадлежал? Нет, Данило, вам меня не переубедить.

Данило встал, подошел к печке, открыл дверцу и посмотрел на огонь. Видимо, слова Вульфа о пальце напомнили ему о кремации, и он хотел проверить, как она проходит. Должно быть, что-то ему не понравилось. Данило взял из ящика несколько поленьев и подбросил в топку. Потом встал, сделал несколько шагов и остановился прямо за моим стулом.

Поскольку последние слова Вульфа прозвучали как ультиматум, а я по-прежнему не желал получить кинжал в спину, то развернулся, чтобы не выпускать его из поля зрения.

Данило стоял, заложив руки в карманы.

– Вы же едва держитесь на ногах, – сказал он Вульфу. – Как вы пойдете?

– Я дойду, – недрогнувшим голосом ответил Вульф. – А мы должны проделать пешком весь путь?

– Нет. Двадцать километров вдоль Циевны можем проехать на машине. Дальше уже придется добираться на своих двоих.

– Знаю. Я пас коз в тех местах. Выходим прямо сейчас?

– Нет. Около полуночи. Я должен еще найти машину и договориться, кто нас отвезет. Только не выходите на улицу, пока меня не будет.

И он ушел. Следует отдать ему должное: приняв решение, Данило не мешкал. Едва дверь за ним захлопнулась, я обратился к Вульфу:

– И что теперь? Он отправился за очередным пальцем?

Вульф что-то сказал Мете, та ответила, и он отодвинул стул и встал, лишь слегка поморщившись.

– Выйдем в другую комнату, – позвал он меня и грузно зашагал к двери.

Я вышел следом за ним в соседнюю комнату, оставив дверь открытой, чтобы не показаться невежей хозяйке. Вульф опустился на стул, где уже сидел, оперся ладонями о колени и тяжело вздохнул. Потом бегло обрисовал мне положение.

Когда он закончил, я еще с минуту переваривал услышанное. Да, перспективы не радовали.

Наконец я разлепил губы и спросил:

– А имеют ли здесь еще хождение металлические динары? Монетки?

– Сомневаюсь. А что?