Черная изба

– Кать, ты это, по-моему, уже глюки ловишь от усталости, надо идти скорей. Мне папа рассказывал, когда замерзать начинаешь, всегда кажется, что тепло. Давай знаешь что? Будем идти и песню петь, с песней легче. – Она уже тащила Катю за руку в сторону елок, другой рукой волоча по снегу рюкзак. – Давай папину любимую: «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер!..»

– Вика, подожди, да какой ветер? – На Катю вдруг напал беспричинный смех. Она хихикала, спотыкаясь и загребая снег носками ботинок. – Нам только ветра тут не хватало. Вик, мы вообще в ту сторону идем?

Шум мотора они услышали одновременно. Ровное гудение приближалось с той стороны, где был мост, иногда взрыкивая: наверное, машина пробуксовывала в снегу. Подруги выскочили на дорогу и увидели под еловыми сводами огни фар. Спустя мгновение в паре метров от них затормозил большой оранжевый джип. Его широкие бока почти касались веток по обе стороны дороги. Стекло слева опустилось, и из окна высунулась голова в вязаной шапке.

– Девчата, вечер добрый! – прогудела голова. – Вы чьих будете? Не признаю что-то…

– Свои, – прохихикала Катя, чувствуя, что мужик странно на нее смотрит. – Свои, лесные!

– Мы к Леночке… к Лене Хорошиловой, – торопливо объяснила Вика, незаметно пихая Катю локтем. – Знаете такую? Мы ее одногруппницы из колледжа! Она очень много пропустила, и мы везем ей конспекты и учебники…

– И подарок для ее сестры, – все еще задыхаясь от смеха, выдавила Катя. – Мы просто не думали, что она так далеко живет! Еще у нас с собой были апельсины, но мы их съели! Но не все, только половину! Четыре штучки еще остались…

Мужик смотрел на них с недоверием. Потом дверь открылась – за головой показался он весь, здоровенный, как медведь. Кате сразу перестало быть смешно. Такой их одной левой прихлопнет и как звать не спросит.

– Ну вот что, гостьюшки, – произнес мужик, внимательно изучив их взглядом, – полезайте-ка в машину. Кто ж вас надоумил сюда тащиться? Ленка сама, што ль?

– Н-нет… – пробормотала Вика. – Она просто трубку не берет… Ну, директор сказала, она болеет, мы беспокоились…

– Болеет, да, – кивнул мужик. – Не до болтовни ей, ясно? И гостей не принимает. Выздоровеет – приедет учиться, никуда не денется. Давайте, говорю, в машину. Так и быть, подвезу вас до станции.

– Как – до станции? – заикнулась было Катя, но Вика снова пихнула ее локтем под ребра.

– Хорошо, спасибо, – вежливо сказала она, подходя к машине.

Катя последовала за ней. При мысли о том, что они весь день мучились зря, к глазам подступали слезы. Зато мужик явно расслабился, когда они обосновались на пассажирском сиденье.

До самого моста ехали задним ходом. Это было непривычно и даже смешно, но подругам было не до веселья: странное поведение водителя все-таки тревожило. У моста, на открытом месте, джип развернулся и покатил через заснеженный сосняк в сто раз быстрее, чем Вика с Катей ковыляли по нему в ту сторону. Каких-то пятнадцать минут – и машина выкатила на шоссе, оставив позади светящееся окошками Сергеево.

– Автобус-то давно ушел, – не оборачиваясь, пояснил мужик. – Так я до Тогучина вас доброшу, а дальше уж извиняйте. Меня хозяйка к ужину ждет. Не тогучинские вы?

– Нет, – уныло ответила Вика. – Мы с Новосибирска, с общежития.

– Ну, так на вокзале высажу. Авось электричка еще пойдет, должна бы. А вам урок: нечего ехать в такую даль, когда не звали.

Кате очень хотелось надерзить в ответ, но она сдержалась. Еще рассердится, высадит их прямо тут – и топай пешком до Тогучина. А в машине хоть тепло. Да и ноги гудят так, что она, кажется, и десяти метров пройти не сможет.

– А все-таки почему нам нельзя к Леноч… к Лене? – немного погодя спросила Вика. – Мы же ничего плохого не хотели, это же нормально – навестить больную подругу. И тетрадки… Она же сессию не сдала…

– Нельзя – значит нельзя, – буркнул водитель. – Болезнь у нее… того… шибко заразная. Эта, как ее там, ветровка? Не, ветрянка вроде.

– Ветрянка? Так мы ей болели, нам не страшно! Вика, ты же болела? – Катя уставилась на подругу круглыми глазами. Надо же, неужели Леночка так долго болеет какой-то дурацкой детской болезнью?

– Вроде да, ну я маленькая еще была…

– Во! А теперь говорят, взрослый может по новой заразиться, ясно? Даже мрут, говорят, от нее взрослые, слыхали?

– Вообще-то… – начала было Катя, но мужик ее перебил:

– А не слыхали, так в интернете своем почитайте, раз образованные! Вот он, вокзал-то. Давайте высаживайтесь. Отогрелись хоть?

– Да, спасибо, – поблагодарила опять Вика.

Катя молча открыла дверь со своей стороны и выбралась наружу, на пустую привокзальную парковку, слабо освещенную фонарями. После теплого салона щеки горели, кончики пальцев на руках и ногах жгло, в пустом животе кишки водили голодные хороводы. Джип газанул, сдал назад и уехал.

– Ну и морж, – сердито буркнула Катя. – Ты с ним еще так вежливенько: спасибо, пожалуйста – еще бы поцеловала!