Черная изба

– Вика, – примиряюще произнес Мишка, поднимая обе руки. – Вика, послушай. Мы можем забрать тортик и пойти на кухню. Или лучше ко мне. У меня только один сосед, двоих отчислили после сессии. А Лена пусть ложится, раз ей плохо. Зачем насиловать человека?

Как ни странно, Вика от этих слов почти сразу успокоилась.

Шмыгнув носом, она сказала:

– Давай, Миш. Все берем свои кружки и идем к Великанову. А то на кухне еще набегут, придется торт на сто частей резать. Миш, захвати там вино из холодильника!

Катя задержалась в комнате, вытирая со стола. Когда шаги Мишки, Вики и Нади затихли на лестнице, она выглянула в коридор и поискала взглядом Леночку. Та все еще стояла возле Катиного подоконника и смотрела в окно. «Что она там видит, кроме своего отражения? – удивилась Катя. – На улице-то совсем стемнело».

– Лен, – позвала она, – заходи уже, ничем не пахнет!

Леночка отлипла от подоконника и неуверенной, шаткой походкой зашла в комнату.

– Мы тебе тортик оставили. – Кате вдруг стало неудержимо стыдно за то, что они бросают Леночку одну. – А сами пойдем, чтобы не мешать.

– Спасибо, – сказала Леночка еле слышно. – Ты иди, я прилягу.

– Свет погасить? – спросила Катя, задержавшись на пороге.

– Нет, не надо, – неожиданно запротестовала Леночка. – Я… я не спать, я так, со светом полежу.

– Ну хорошо, – немного растерявшись, согласилась Катя. – Тогда до встречи.

Леночка не ответила. Катя сгребла со стола свою чашку и блюдце с ложкой, накинула толстовку на голые плечи и потихоньку пошла к двери.

Уже на лестнице в кармане зажужжал телефон. Она с надеждой взглянула на экран, ожидая, что звонит мама, но это была баба Зоя.

– Бабушка, привет! – Если сейчас и бабушка начнет укорять за маму, она не выдержит и разревется прямо здесь.

– Привет, привет, моя хорошая, – ласково сказала бабушка, и Кате остро захотелось прямо сейчас оказаться у нее, в кресле напротив телевизора, с очередной коробкой конфет на коленях. – С днем рождения, авантюристка ты моя! Как празднуешь?

Стоя на лестничной площадке под жидким желтым светом лампочки, Катя проболтала с бабушкой минут десять, пока с первого этажа за ней не поднялась Надя, уже румяная и со стаканом вина в руке. И все это время ей казалось, будто баба Зоя рядом и гладит ее по волосам своей сухой теплой ладонью. Праздника в душе не слишком прибавилось, но и плакать перехотелось.

В Мишкиной комнате не было ни шариков, ни гирлянды и вообще было довольно грязно, зато весело. На оттертый Викой стол поставили тортик, вино, хлеб и две банки шпрот. Сосед Дима достал еще пару бутылок портвейна и гитару, девчонки запели. У Нади оказался приятный хрипловатый голос. Большинство песен были Кате не знакомы, но она подтягивала припевы, а потом даже расхрабрилась и спела кое-что из своего прежнего репертуара. От вина в голове приятно шумело. Разошлись они уже глубокой ночью, когда вахтерша баба Таня строго постучала в дверь.

Леночкин кусок торта так и остался нетронутым. Свет все еще горел, но соседка лежала, отвернувшись лицом к стене, и, кажется, спала.

– Надо же, – презрительно фыркнула Вика, – диету блюдет. Давно пора, а то в джинсы не влезет, вон, растолстела, как корова дойная.

Катя подавила желание съязвить: «Уж кто бы говорил» – и убрала блюдце в холодильник.

– Встанет – доест, – сказала она. – У нее как раз курс таблеток закончился, она говорила, должно теперь лучше стать.

– Да уж хоть бы. – Вика поджала губы. – Ладно, давайте уже свет гасить, пока баба Таня не прибежала орать, что электричество тратим.

Наутро голова болела, глаза слезились. Катя пропустила несколько будильников подряд и поесть уже не успевала. Стоя перед зеркалом, она раздирала щеткой колтун на голове и шепотом ругала день рождения, вино, портвейн и Крысу, на чьи занятия лучше не опаздывать. Кое-как закончив с прической, намотала вокруг шеи новый шарф, напялила халат прямо под пуховик и выскочила из комнаты догонять Вику с Надей. Те решили сначала пойти к мусорным бакам, потихоньку выбросить бутылки, пока баба Таня их не поймала.

– А Леночка-то проснулась? – Надя зевала в кулак. На ней последствия вчерашнего праздника были еще заметнее, но и управилась она с ними профессиональнее. Синяки под глазами замазала тональным кремом, запах изо рта приглушила жевательной резинкой.

– Проснулась, – ответила Катя. – Уже выходит, наверное.

На пары Леночка не опоздала. «Интересно, почему она не моется и не переодевается…» – подумала Катя, заметив, что Надя немного отодвинулась, когда Леночка села на свое обычное место рядом с ней. Надо ли сообщить об этом Елене Алексеевне? Или та рассердится? Назовет их плохими подругами? А вдруг это какое-то проявление ее болезни?

Дойдя по списку до Хорошиловой, Светлана Геннадьевна отложила в сторону ручку. Катя знала, что это плохой знак.

– Хорошилова, – ласково сказала она, – вы готовы сдать зачет?

– Я? – Леночка подняла всклокоченную голову и растерянно посмотрела на Крысу.

– Ну не я же. – Крыса скривила губы. – Выходите-ка сюда, ко мне. Ну!