Черная изба

Мама повернулась и исчезла в кухне. Катя еще немного постояла, ощущая, как нестерпимо жгут глаза невыплаканные слезы. Потом нагнулась и зашнуровала кроссовки обратно.

– Я сегодня у бабушки переночую, наверное, – сказала она сдавленным голосом.

– Зачем, Кать? И за молоком не сходишь? – Масло на сковородке зашипело громче: наверное, мама жарила новую порцию…

Катя, всхлипнув, дернула ручку и выскочила за дверь.

13

Эту ночь Катя провела в бабушкиной квартире. Она еще ни разу нигде не ночевала одна и думала включить телевизор, чтобы смотреть его, пока не уснет. Но не тут-то было. Телевизор и широкая низкая тумба куда-то пропали – вместо них у стены стояло Катино старенькое фортепиано. Видимо, мама сослала его сюда, раз Катя все равно не живет дома и не играет.

Мама ей так и не позвонила. Наверное, разозлилась, что она не пошла за молоком. Макса-то послать, конечно, нельзя: вдруг опять убежит. Обида и чувство вины попеременно накрывали Катю, и она долго не могла уснуть, прокручивая в голове все события прошедшего вечера.

Душный тряский автобус, тяжеленные сумки, открытое окно в кухне, мамина пощечина, аптека, алкаши на бульваре… От этого воспоминания Катю затрясло, и она свернулась в комок на бабушкином диване, глубже зарываясь в плед. Ее могли ограбить, убить, изнасиловать – а маме все равно, главное, что Максюша пришел домой целый и невредимый. Она даже разорванный рукав не заметила, а если бы заметила, то еще и отругала бы наверняка: «Я деньги не печатаю, а ты вещи портишь». Наверное, они бы ветровкой не ограничились, если бы не та женщина…

Лицо незнакомки всплыло в памяти, и Катю передернуло. Никогда еще она не видела у живых людей такой бледности и худобы. Как же они ее звали? Каким-то простым, но странным словом. Ах да, Кочергой. Кочерга… Странное прозвище…

«Это фамилия такая, Кать, она среди девчонок самая красивая была, как из журнала», – как наяву, прозвучал в голове спотыкающийся, дрожащий голос Леночки. Они обувались у входа, Вика торопила их на автобус…

Катя вскочила, сбросив плед. Диван жалобно заскрипел. Сердце билось как сумасшедшее.

«Была у нас такая Маша Кочерга, лет на шесть меня постарше…»

Да ну, не может быть.

Леночка что-то рассказывала об этой Кочерге. Вроде как она хотела куда-то поступать в Новосибирске, в художку, что ли… Или в театральный… И не поступила, родители купили ей квартиру. Но не в Барнауле же! В Новосибирске! Не может быть, чтобы та самая Маша Кочерга…

Ну, даже если так, какая разница? Вика права: зачем Кате эти дурацкие тайны? Будто своей жизни нет. Леночка поступит в художественное училище, где ей еще в прошлом году прочили место. Ей сняли квартиру, она больше не вернется в ненавистное Лебяжье…

Но мысли как-то против воли продолжали крутиться в голове.

Мать Леночки рвала какие-то цветы с камня, ногти обломала… Что-то про ее младшую дочь…

«Младшая дочь – это же Марина, – внезапно озарило Катю, – обожаемая сестра Леночки!» С ней тоже что-то должно случиться. Дважды в одну воронку… Если это про сумасшествие, то логично: говорят, шизофрения передается по наследству. Но почему тогда Крыса сказала: «Все кончится – вот и радуйтесь»? Как это может кончиться? И почему Елена Алексеевна плакала?

И при чем тут цветы на камне?

Полная деревня сумасшедших?

Катя заерзала на диване, пружины печально застонали. «Господи, да как неудобно, пружины эти торчат везде, как бабушка только спала на нем?»

Вика что-то говорила тогда про Елену Алексеевну и Светлану Геннадьевну. Что-то связанное с Леночкой. Да, она подслушала разговор Леночки с директрисой, но тогда их интересовала только несправедливо заполненная зачетка, а там было еще что-то важное. Если бы соединить вот это, почти забытое, и то, что она сама услышала в деканате…

Нет, в памяти ничего не всплывало – только возмущение Вики насчет закрытой сессии. Катя схватилась за телефон.

Вик, привет!

Катя отстучала сообщение и тут же задумалась. Ну странно же! Среди ночи лезть к человеку с какими-то идиотскими вопросами. Наверняка подруга уже спит – еще сидеть до утра мучиться, ждать ответа… Но на экране всплыл зеленый пузырик:

Привет, Кать, чего не спишь?

Катя машинально набрала:

А ты чего?

Да тусим с девчонками)) ты чего хотела-то?

Рассказать про Кочергу? Катя печатала, потом стирала написанное и начинала заново. Вике там весело – не то что ей. Может, плюнуть на все, позвонить Ирке, сходить с ней в клуб? Возможно, она даже познакомит с каким-нибудь парнем, который пригласит Катю потанцевать, и у него не будет челочки-штрихкода и лиловых прыщей на щеках, как у большинства однокурсников… Ага, а будет унылая рубашка с узором «огурцы» и зализанные гелем волосы, как у Антона. Бе.