Черная изба

Дверь распахнулась. На пороге стояла Леночка, взъерошенная, с глазами на пол-лица. За ее спиной маячила Светлана Геннадьевна со сжатыми в нитку губами. Вот уж по кому тут точно никто не скучал. Крыса буквально впихнула Леночку в кабинет, крепко сжимая ее руку повыше локтя. В другой руке она держала Катино перо.

– Тридцать первая! Это чье? – Она подняла перо над головой. Группа молчала. – Чья это вещь, я спрашиваю.

– Моя. – Катя встала. – Это моя закладка, откуда она…

– Хорошилова сперла на перемене, – сказала сбоку Надя. Значит, Вика и ее уже успела заразить этим своим бойкотом?

– Вас не спрашивали, Савельева! – с ненавистью в голосе прошипела Крыса. Она подошла к Катиному столу и сунула перо прямо ей под нос. – Точно ваше, Чернова? Где взяли?

– Нашла в лесу. – Катя уже ничего не понимала. – А что случилось?

– Светлана Геннадьевна, зачем вы прерываете лекцию? – Дверь снова приоткрылась, впуская англичанку. – Ее к директору надо, а не сюда! Это безобразие! Она могла пожар устроить! Вы в своем уме, Хорошилова? Это что, нормально, по-вашему, – всякую дрянь в туалете жечь? Я не знаю, что у вас там с одногруппницами за счеты, но вы что, не в курсе, как жженые перья воняют? Этаж сутки проветривать придется!

Леночка стояла, опустив голову. Лицо снова было закрыто отросшими за лето волосами. Крыса по-прежнему держала ее, не спуская с Кати цепкого взгляда, под которым хотелось съежиться и исчезнуть.

– В каком лесу вы его нашли?

– В Тогучинском районе… – пробормотала Катя. Дался им этот лес! – Недалеко от Лебя… от деревни, где Лена живет. Мы хотели отвезти ей тетрадки зимой, когда она болела. Можно его забрать?

Крыса усмехнулась и разжала пальцы. Перо упало на парту.

– Ладно, Чернова, садитесь. – Она повернулась к Леночке: – А вас, Хорошилова, я, пожалуй, и правда отведу к директору.

– Вот именно, пусть Липатова разбирается, – поддакнула Мария Витальевна. – Извините, Игорь Николаевич. Продолжайте, пожалуйста, лекцию.

Перо было мокрое и слегка опалено по краю. Катя вытерла его рукавом – на ткани остался черный след сажи. Липатова! Вот где она слышала эту фамилию, это же фамилия Елены Алексеевны! На всех заявлениях: директору Липатовой Е. А. «Их и было-то всего три: Ленка, Маруся и Наташка, по бабушке…» Да нет, не может быть! Или может? «Все будет хорошо, поверь мне, я знаю…» – так она говорила тогда, в декабре, когда тетки увозили Леночку из общаги? Катя зажмурилась и как наяву увидела: по стенам бегут фиолетовые блики, а напротив, совсем рядом, щурит блеклые глаза Кочерга.

– Товарищи студенты, продолжаем занятие! – громко сказал Игорь Николаевич. – Записываем новую тему!

После лекции Катя специально долго собирала вещи. Ей совсем не хотелось, чтоб Вика снова прилипла к ней со своей агитацией против Леночки, но соседка все равно нашла повод ее поддеть.

– Ну как, нравится дружить с Хорошиловой? – ехидно спросила она, проходя мимо Кати. – А в следующий раз она тебе волосы подожжет!

Из корпуса Катя вышла последней. Да, так себе получился первый день учебы. Она купила в буфете утешительную шоколадку и побрела к общаге. В комнату идти не хотелось. На крылечке, что ли, посидеть… Интересно, теперь Вика с Надей и ей бойкот объявят? Будут гонять от кастрюли с супом и шарахаться, как от прокаженной?

Сидеть на крыльце было холодно и твердо: солнце зашло за здание, и бетон потихоньку остывал. Катя поерзала, стараясь устроиться поудобнее. Или забрать учебники и пойти в библиотеку готовиться к завтрашним парам? Так пока и не задали ничего…

Неожиданно рядом на ступеньку легла чья-то серая, в тон камню, толстовка. Катя подняла голову. На нее сверху вниз смотрел сержант запаса Андрей Глебов.

– Садись, Чернова, попу застудишь! – весело сказал он, кивая на кофту.

Катя хотела было отказаться, но не улыбнуться ему в ответ было совершенно невозможно. Она приподнялась и пересела на мягкое. Парень, не дожидаясь приглашения, примостился рядом.

– Неплохо по-английски болтаешь, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. – Меня Андрей зовут, а тебя? Фамилию знаю, а имя не расслышал, виноват.

– Меня Катя. Я в английской школе училась, вот и…

– А-а-а, ну ясно тогда, – уважительно протянул Андрей. – А чего вы со старостой не поделили?

– Да как сказать… – замялась Катя. И вдруг ее словно прорвало: – У нас в комнате девочка живет, ее никто не любит, потому что она какая-то странная, еще и директриса ее выделяет. Ну, ты видел, ее Кры… Светлана Геннадьевна, хирургичка, на ортопедию притащила. Эта девочка в мае ушла поступать в художку, а сейчас она почему-то снова здесь и… ну… Вика хочет объявить ей бойкот, а я не согласна, я вообще не люблю никакие бойкоты.

– Да, это стремно, – согласился Андрей. – Бойкот – не дело. Слушай, ты не переживай так. Утрясется. А если не утрясется – утрясем. И не такое бывает.

Кате хотелось ему верить. На душе стало спокойнее и как-то теплее. Она отломила кусок шоколадки и протянула парню.

– Спасибо. – Он поставил на колени рюкзак и вытащил бутылку минералки. – Будешь?

16