Черная изба

– Да-а-а-а, – провыла Наташа, захлебываясь. – Она… она сказала, что нужно по… последовательно показать все ста-а-адии! И аго… агональную!.. О-о-о-ой… Он так лапками де… дергал…

– Ну и что такого? – пожала плечами Оля. Ее спокойствие казалось немного наигранным. – Этот котенок бы и так помер: не в клинике, так на улице от голода и блох. Кому он нужен? Тебе? У тебя дома сфинкс, да? Хочешь ему блох притащить или чумку? Ну чего ты воешь, Наташ, он же просто уснул! Ну, почти. И Федорова права, кстати. Вы же ветеринарами собрались быть, девочки! Думаете, никогда не придется никого усыплять?

– Ужас какой… – выдохнула Катя. Она машинально пыталась застегнуть рюкзак, но застежка все время выскальзывала из вспотевших пальцев. – Я бы не смогла смотреть…

– Придется. – Оля усмехнулась, накладывая макароны в тарелку. – У вас же завтра хирургия первой парой, так? Если вы уже прошли стадии наркоза, то завтра будет практика. Я там видела в клетке еще одного котенка, полосатого, как раз для вашей группы.

К горлу подкатила желчь. Катя, не помня себя, выбралась из душной кухни и прислонилась к холодной стене коридора. Рюкзак с учебниками глухо стукнул об пол.

Такого она даже от Крысы не ожидала. Просто взять и убить маленькое беззащитное существо! Ведь можно было показать три нужные стадии, а потом отпустить котенка к маме! Катю тошнило, хотелось то ли разрыдаться, как Наташка, то ли выскочить из общежития в противный октябрьский дождь и бежать отсюда куда глаза глядят…

– Кать, привет, ты чего тут? – Тусклый свет плафона закрыла высокая тень. Катя подняла голову и увидела Андрея. – Случилось чего?

В горле стоял ком. Хоть бы не разреветься тут.

– Там… понимаешь, Крыса…

– Что? Убила кого? – Андрей говорил с улыбкой: он, конечно, думал, что речь всего лишь о двойке или каком-нибудь унизительном замечании. В другой ситуации Катя бы обиделась, что он считает, будто она может расклеиться от такой мелочи, но сейчас ей хотелось только расплакаться. Сбивчиво и с запинками она изложила Андрею то, что узнала на кухне. Тот слушал, не перебивая, только хмурился и кивал.

– Ясно, – сочувственно сказал он, когда Катя закончила. – Ну, слушай, Ольга права, на практике всякое случается. Всех не спасешь, иногда и усыплять приходится. Стремно, конечно, но надо привыкать…

– Но это был здоровый котенок! – выкрикнула Катя. – Здоровый, которого просто так…

– С чего ты взяла? – Андрей наклонился и заглянул ей в глаза. – Он же уличный. Может, у него были какие-то пороки развития. Федорова, конечно, тот еще кадр, но все-таки не живодерка, не стала бы она…

– Стала бы! Еще как стала! Ты ее не знаешь, она садистка! – Катю трясло, из уголков глаз все-таки брызнули слезы. Она вдруг почувствовала, как Андрей обнимает ее и прижимает к себе. Темная спортивная куртка пахла сыростью и одеколоном.

– Ш-ш-ш, успокойся. – Он гладил ее по голове, прижимая к груди, как маленькую. Ощущение чужих объятий было непривычным и неловким. Катя завозилась.

– Я… я своего кота увезла в клинику на усыпление, но он был смертельно болен и очень сильно мучился, и все равно это было ужасно!

– Еще бы, – согласился Андрей. – Но это ж, блин, Кать, печальная реальность. Придется привыкать, раз выбрали такую профессию. Чаю хочешь? Или давай я тебя до комнаты провожу?

На лестнице снова затопали – кто-то, кого Катя не разглядела из-за широкого плеча Андрея, прошел мимо них и невнятно поздоровался.

Она осторожно высвободилась из рук парня:

– Да я сама дойду, ничего.

– Ты слышала, че Крыса натворила?

Вика и Надя ужинали. Леночка, как обычно, лежала на кровати, уткнувшись в телефон.

Катя кивнула. Обсуждать услышанное на кухне совсем не хотелось, но Вика явно была настроена поболтать.

– Я, наверное, в обморок упаду, девочки, – томно сказала она, откладывая надкусанный бутерброд. – Встану подальше…

– Да ну, – хмыкнула Надя, отжимая в кружку заварочный пакетик. – Раз уж такое дело, то надо все тщательно рассмотреть и законспектировать. Уж, поди, не страшнее, чем когда свинью или курицу режут.

Катю снова затошнило. Не раздеваясь, она наугад достала из тумбочки учебник и залезла к себе, наверх. Строчки расплывались перед глазами, наезжали друг на друга – смысл прочитанного сразу же терялся. Кате мерещилась закрытая на ночь клиника, клетка с двумя мисочками, маленький пушистый комочек, плачущий на белоснежной впитывающей подстилке и зовущий маму.

Ну и какой из нее ветеринар? Да такой же, как и певица. Ирка была права: нечего ей делать в этом колледже. Надя вон спокойна, да и Вика не боится по-настоящему. «Не страшнее, чем когда свинью или курицу режут»! Она слишком городская для такой учебы. Вот и Андрей ее осудил: «Раз выбрали такую профессию…» Да не выбирала она эту дурацкую профессию – просто пошла, куда брали без экзаменов, лишь бы к матери с братом не возвращаться! А тут такое. Настоящий ветеринар сейчас бы о деле думал, а не о том, как там полосатый котенок в клетке плачет, боится и хочет к маме.

Не быть ей ветеринаром. Права была и мама, и Ирка, и Андрей сейчас верно сказал. Зачем только место в общаге занимает?