Черная карта судьбы

— Мы уедем… — чуть ли не всхлипнул Леонтий. — Во Владивосток.

— Подумаешь, ночь на поезде, — фыркнул Морозов. — Даже если вы сбежите в Москву, это вашу Нелю не успокоит. Она будет контролировать ваши звонки, читать ваши письма, спрашивать, о чем вы думаете, она будет следить за каждым вашим шагом… Пока ее окончательно не парализует. И даже если бы Лиза, Господи помилуй, погибла бы, она ревновала бы вас к ее памяти так же неистово, как ревнует к ней живой.

— Что же нам, на Луну улететь, что ли?! — чуть ли не всхлипнул Комаров. — Фантастика…

— Не надо никуда уезжать, уплывать, улетать, сбегать, — усмехнулся Морозов. — Надо провести с вашей женой небольшой сеанс гипноза, в процессе которого ей будет сделано некое внушение. Причем совершенно необязательно, чтобы она об этом знала. Достаточно, если она будет находиться в поле моего зрения.

— Гипноз? — напрягся Леонтий. — Внушение? А что вы ей собираетесь внушить?

— То, что Лиза вам совершенно не нравится как женщина. Надеюсь, этого будет достаточно. Конечно, возможно, ревность Нели имеет более глобальные формы и это вообще патологическая ревность, то есть вскоре найдется новый объект, но тогда лечение вашей жены без ее ведома провести будет невозможно.

— Фантастика… — прошептал Комаров. — А эти параличи у нее после вашего внушения пройдут?

— Конечно.

— Вы уверены?

— Абсолютно! — сказал Морозов так легко и весело, что Леонтий не слишком поверил в успех. Однако после того, как Александр Александрович и семейство Комаровых «случайно» встретились в драмтеатре на премьере пьесы «Калёнов Яр», поставленной по роману хабаровского писателя и драматурга Владимира Русскова, и Морозов некоторое время прогулялся по фойе под ручку с Нелей, а потом посидел с ней в буфете, жизнь Комаровых изменилась как по волшебству, и Леонтий, переживая новый медовый месяц (теперь эти месяцы, свободные от недоверия, упреков и скандалов, плавно перетекали в годы), заявил, что он у Лизы и Александра Александровича в долгу. Так что Лиза била без промаха, когда все же напомнила, что долги надо отдавать!

— Ставь задачу, — героически потребовал Комаров, и Лиза ее немедленно поставила.

— Надо выяснить кое-что о докторе со «Скорой помощи» Сергее Сергеевиче Сергееве, — велела она, рассказав о приезде «Скорой» на улицу Калинина, к сбежавшему из психиатрической лечебницы человеку по фамилии Тополев, который, оказывается, был школьным другом Сергеева, однако тот почему-то вел себя с ним как с чужим.

— А это что, уже расценивается как уголовное преступление? Фантастика! — фыркнул Комаров. — Или он должен был кричать: «Брат Вася, узнаешь брата Колю?» В смысле, узнаешь друга Сережу? Может, ему стыдно, что у него такой друг — буйный псих?

— Всякое бывает, — уклончиво ответила Лиза. — Хотя Тополев, по-моему, не буйный. Но ты просто позадавай вопросы о том, что он за человек, разговори кого надо… как ты умеешь.

— Лиза, ты знаешь мои таланты, я только немого не разговорю, но все же скажи честно, почему ты к этим друзьям детства так прицепилась? — спросил Леонтий. — Конечно, если это очень секретно, можешь не рассказывать, но мне не очень охота быть, так сказать, слепым оружием, кроме того, если буду побольше знать, то лучше в ситуации сориентируюсь, какие-то наводящие вопросы смогу позадавать…

Лиза подумала — и рассказала Леонтию почти все, описала сцену, происшедшую на улице Калинина, практически досконально — умолчала только об гнилостной вонище, криках «Тигр!» и лае собак.

Незачем отягощать картину мистикой. То есть для Лизы-то никакой мистики в случившемся нет, но Комаров — сугубый реалист!

Предупреждение Тополева произвело на Леонтия, который знал о несчастьях в семье Морозовых, сильное впечатление, и больше вопросов он не задавал и помчался на подстанцию «Скорой помощи» Кировского района. Он всегда предпочитал личные беседы — говорил, что по телефону его таланты «разговорильщика» не действуют.

Спустя час Леонтий вернулся с очень интересным известием. Оказывается, доктор Сергей Сергеевич Сергеев на Кировской подстанции никогда не работал. Не было доктора с таким именем, отчеством и фамилией и на других подстанциях — это помогла выяснить дежурная, которую успешно «разговорил» Леонтий. Вызова на улицу Калинина в тот день и в то время, которое назвала Лиза, не было тоже.

— Вот так та-ак… — пробормотала Лиза.

— Похоже, ты его-то в этом роде и ждала? — спросил Комаров.

— Наверное.

— Почему? Из-за того, что этот Сергеев своего друга детства не признал?

— Может быть…

— Кстати, ты, случайно, не разглядела номер этой «Скорой»? — спросил Комаров. — Мелькнула одна удачная мыслишка.

— Разглядела, — сказала Лиза. — 03–20 ХБА.

— Фантастика! — обрадовался Комаров. — Тогда пусти меня к телефону.