Черная карта судьбы

Никакой фантастики в том, что Лиза запомнила эти цифры, не было. Наоборот, было бы странно, если бы они не задержались в ее памяти. В доме три на Амурском бульваре жили Вадим Петрович и Женька. Номер их квартиры был двадцать. Когда отец Вадима был военным, Скобликовы обитали в знаменитой пятиэтажке, где до сих пор находились магазины «Военная книга» и «Охотник», но, выйдя в отставку, Петр Петрович получил другую квартиру — обычную двухкомнатную хрущевку на Амурском бульваре. Туда Вадим и привел Женьку, когда они поженились в 1961 году. Потом старшие Скобликовы один за другим умерли, и молодые супруги остались вдвоем. Детей у них не было. Какое-то несчастье давным-давно случилось с Женей, вот в чем причина, — это все, что знала Лиза.

— Ты все равно что моя дочь, Люлька, — однажды сказала ей Женя. — Я когда-то очень хотела дочку, которую могла бы так называть. Не сбылось, но теперь я об этом не жалею, потому что Люлька у меня все-таки есть. Это ты. Я тебя больше жизни люблю. Даже если бы ты в самом деле была моя, а не Антонины, и то, наверное, я не могла бы любить тебя сильнее!

Но однажды Лиза случайно услышала, как Вадим Петрович угрюмо сказал ее отцу:

— Не поверишь, Саша, но Женька мне никогда в жизни не сказала: «Я тебя люблю!» Спрашиваю: «Ты меня любишь?» Отвечает: «Да, конечно!» И все.

— Моя жена могла бы сказать тебе то же самое обо мне, — невесело усмехнулся Александр Александрович. — Наверное, это у нас семейное. Мы, может быть, боимся этого слова!

Но говорить это слово Лизе Женька не боялась. И называла ее Люлькой — правда, когда ее матери не было поблизости. Антонина это имя ненавидела. И, кажется, Женю тоже ненавидела — тайно, скрытно. Может быть, именно поэтому она сделала то, что сделала?..

— Лиза, ты спишь? Фантастика! Никогда не видел, чтобы человек спал с открытыми глазами, — ворвался в мысли чей-то голос, и Лиза даже не сразу поняла, что это голос Леонтия Комарова.

— Не видел, потому что люди не спят с открытыми глазами, — вздохнула она, жалея, что вынуждена оторваться от дорогих сердцу воспоминаний. — С чего ты вообще взял, что я сплю?

— Да я тебе уже трижды кое-что сказал, а ты не реагируешь, хотя это еще та информация!

— Ну давай, удиви меня, — вздохнула Лиза, — или лучше я тебя удивлю? Ты ведь номер этой «Скорой» пробивал? И оказалось, что ни одной подстанции эта машина не принадлежит? Не делай большие глаза, это нормальный логический вывод.

Лицо Комарова так вытянулось, что Лиза умолкла, давая ему возможность все-таки произвести эффект… хотя она уже знала, что он собирается сообщить, и подсказала ей это все та же элементарная логика.

— Так вот: машина с такими номерами значится в списке автотранспорта Хабаровской краевой психиатрической больницы! А если машина из психушки, то, значит, и доктор Сергеев оттуда же, — заявил Комаров.

Лиза сделала изумленные глаза:

— Лёнька, ты молодец!

— Ага, — кивнул Комаров. — Но что нам теперь со всем этим делать?

— Подожди! — спохватилась Лиза. — А ты можешь позвонить в диспетчерскую «Скорой» и спросить, был ли в такое-то время вызов на угол улиц Калинина и Яшина?

Ей вспомнились черные глаза, смотревшие на нее с таким странным, не то обиженным, не то насмешливым выражением. Тот мужчина в меховой куртке, чем-то похожий на летчика, — вызывал он «Скорую» или нет?

— Кстати, я это тоже проверил — просто на всякий случай, — сказал Леонтий. — Вызов был, но его вскоре отменили. И вот что интересно. Ты знаешь, что в диспетчерской «Скорой» положено спрашивать, кто звонит? Имя и фамилию записывают? Так вот, — Комаров заглянул в свой блокнот: — Первый звонок — с вызовом — был от Вячеслава Васильевича Всеславского. Второй — от гражданки Алевтины Чернышовой. Почему-то отчества она не назвала.

Значит, его зовут Вячеслав…

Вячеслав Всеславский? Да уж, постарались родители выбрать имя для такой фамилии, ведь значение то же самое!

И тут Лиза вспомнила, откуда знает этого парня, а также поняла, почему он смотрел на нее с таким странным выражением!

И только вздохнула. Нет смысла вспоминать эти черные глаза. Нет никакого смысла!

— Интересно, кто такая эта самая Алевтина Чернышова? — пробормотала Лиза, сама удивляясь той печали, в которую ее повергло воспоминание о ее первой встрече с Вячеславом Всеславским. — И что заставило ее отменить вызов?

— Да просто добросовестная гражданка, которая увидела, что психа увезли, и решила предупредить «Скорую», — предположил Комаров, гадая, отчего это такая тень прошла по лицу Лизы, когда прозвучало имя Вячеслава Васильевича Всеславского. Ему это имя было отлично известно. Он хотел было спросить: «Ты что, не помнишь этого типа?», но что-то заставило его промолчать. Вот если бы Всеславский был тем, кто вызов отменил, тогда да, стоило бы к нему прицепиться, а так-то не за что… — Ну а какая нам вообще разница, кто она такая?

К его радости, Лиза вдруг оживилась:

— Алевтина Чернышова? Я вспомнила: Сергеев называл свою фельдшерицу Алевтиной Федоровной. Совпадение или?..