Черная книга

Так на что же люди приходят в мир, зачем живут в сей юдоли скорби и греха? Для искушений ли? Нет! Для утверждения Высшей Славы Божьей, для прославления Имени Божьего, для грядущего соцарствия со Христом, и это такая радость, выше которой нет ничего и не может быть! Нет ничего выше Бога, и радость тому, кто это понял, а иначе - смерть духовная, обездушивание полное, человек, как отблеск Божий, превращается в лишнего человека».

И тогда заговорил старец о неугодных душах. «Сызмальства я задумывался, почему Бог наш, такой добрый, и допускает, что родятся уроды всякие, безумные, кривые, горбатые, хромые, слепые, глухие, и детки малые в крестьянстве почему мрут как мухи или как котята ненужные? Жалко-то их как! Знаем, что жизнь наша есть юдоль скорби и что страдая живет человек. Так то - человек обычный, созданный по образу и подобию Божьему, а те, уроды, по чьему они образу? Кто их искривил, исказил, затворил те врата, чрез кои в нас входит мир? Да как же они Бога познают, коли слепы и безумны? Странным мне это казалось - кто же столь зло исказил человеческий облик? Уж не вечный ли исказитель? Вестимо, он. Но почто же получается так? Такова расплата за грех первородный, который вошел в мир и поразил человека и всю тварь. И одно утешение сердцу, что не будет таких в Царствии Божьем, что обрящут все тело воскресшее и преображенное. Но вот деточек-то невинных так жалко!..

Страшно урода видеть, но то уродство зримое и взору понятное. А души искажение? Кабы души, внутреннее наше, можно было столь же просто обозрить, как внешнее, как бы мы ужаснулись! Тут и кривые, и хромые, и горбатые, и слепые, и глухие! Так где же больше уродства: во внешнем или внутреннем? Вестимо, во внутреннем, в душе. Плоть наша изменна и бренна, пройдет сквозь распад и воскрешение, душа же неизменна, и душа злая, нераскаянная пребудет веки вечные в уродстве своем, во тьме погибельной до скончания времен.

Как предречено, придут последние времена и останутся последние люди. В этом тайна и намек. Что это за люди? Это люди лишние, это души уродливые. Веру забывшие, облик человеческий утратившие, оскотинившиеся, озверившиеся. Просто будут плыть они по течению жизни и просто сходить без Бога. Вся жизнь их будет в ненависти, и чем дальше, тем больше будет их ненависть бесчеловечная и потеря святого начала в себе.

Как же так - вы спросите? Неужто есть лишние для Бога, для милосердия Его? Безгранично милосердие Божие, и нет для него ни лишних, ни избранных среди тех, кто приходит к Нему. Вспомните притчу Христову про пастыря и заблудшую овцу. Все - дети Божьи, все Ему дороги. Но есть иные - проклявшие Бога, принявшие врага; они - лишние. Они сами от души бессмертной отказались в дерзком самоволии своем, и лишит их Бог души! Ни воскресения, ни прихода Спасителя, ни грозного Суда Его они не узнают - как прах они истлеют. Их жизнь - уже смерть, а смерть их - есть смерть вторая.

Дерзаю на сии слова, ибо, как во времена апостольские, настали дни гонений. Прости, Господи, согрешение мое!

Всех, всех Господь рассудит по делам и помыслам, и даже неверных, сомневающихся среди них, даже татей и злыдней и многих раскаявшихся простит в бесконечном Милосердии Своем, но проклявших Его отринет Бог от Себя, и тьма их ждет, и пустота во веки вечные! И много уже таких, лишних, в ком чувства животные и страсти диавольские и нет сердца человеческого, много! Их-то и возьмет в легкую добычу князь мира сего. Без них-то он ничто, он ими силен. Ненавидеть будут лишние праведных, и бить, и гнать, и мучить, и мало кто спасется. Вы, праведные, приуготовляйтесь к пути крестному!

Но вот придет день последний, придет, как "тать в нощи", и явится миру Утешитель и Спаситель в сияющих ризах, в Фаворском сиянии. И тогда в един миг всё прейдет. Всё, что мы мнили и ценным и великим, чем в жизни услаждались, чего домогались и людей обижали, чем радовались и чем печалились - всё уйдет, ничего не будет, кроме Совершенного Лика Божьего.

Многое мы знаем, ведома нам Благая Весть Господа нашего Иисуса Христа, но не всё, а в тот час мы будем знать всё, всё до последнего! Узнаем мы Высшие Тайны Божии и познаем, зачем всё было так и весь замысел Божий. И что тогда будет - несказанно, выше это ума человеческого! Дерзаю я жалко лепетать и проклинаю дерзкий язык свой. Прости меня, Господи! Помолимся, други!»

И чего сказываю? Препустейший ведь человек, никакой во мне основательности, враль я московский. А вот все складываю, чего для? Передаю вам поучения угодника нового старца Иринарха. Славы мне, что ли? Куда такому нескладному! И вот ведь о чем говорим, о каких высоких материях рассуждаем: о Боге, о конце мира, об антихристе - не меньше, о вещах великих, а сами в жалком ничтожестве пребываем, живем в крайней мизерности, при подвальном образе жизни, на торжище людском толчемся, муравьи незаметные. А вот уж - судьбы народов решаем, куда там - судьбы мира! А сами... Куда взял! А надо говорить, Валаамова ослица и та заголосила...