ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

Аллуа – пламя жизни, светильник, зажигающий души других. Гладкий овальный камень без оправы, цвета вина или крови, внутри бьется алая искра. А на черном обсидиановом медальоне – руна Жизни и Возрождения, знак Земли, знак Арты – Эрт. Девушка вздрогнула и тихо прошептала: «Кровь…»

Голубая брошь-капля, где из глубины, на пересечении двух лепестков – прошлого и будущего – искрой горит Тэ-Эссе, вечная Вода, течение Времени.

– Это тебе, Оннэле Кьолла.

– Глоток воды… – грустно улыбается девушка.

– А это – тебе, Элхэ.

Больше – слов нет. Тихий, еле слышный ответ:

– Благодарю тебя.

И все.

– Тебе, Альд.

Юноша коротко вздохнул и шагнул вперед. Привычно тряхнул головой, отбрасывая со лба волосы. Резкий, порывистый, как ветер. Вот и знак его таков – Ол-аэр, руна Крыла и Ветра. Руна Мысли – и серебряный дерзкий сокол с аметистовыми глазами.

– Надежда моя, Айони…

Кленовый лист, золото-зеленый перстень из того же камня – слишком велик для тоненьких пальцев девочки, – и руна Надежды и Света, Аэт.

– И ты, Дэнэ.

Наверное, в другое время это было бы смешно – мальчик – и руна Силы и Твердости, руна Железа Тор-эн. Пряжка с изображением дракона. Мальчик взял ее – солидный, серьезный – и нарочито низко проговорил:

– Я все исполню, Учитель.

Вот и все. Небо, как же пусто в душе, как же больно…

– Теперь, Оннэле, ты знаешь, какая она – смерть. Ты видела.

– Да. Какой бы ни была свобода там, за гранью, жизнь прекрасна. И нельзя уходить до срока… Может, я неправа? Но, кажется, пока не свершишь все, что можешь из того, что суждено, нельзя уйти. Слишком слаба и бесполезна будет душа, чтобы сохранить силу, волю и образ и, тем более, свершать… А смерть страшна, даже когда знаешь…

– Учитель, – тихий и какой-то режущий как осколок стекла, голос Элхэ, – а вернуться можно? Если шагнешь за грань?

– Не знаю… Но если дан выбор… Если нужно, если что-то не окончил, не исполнил, не завершил, и больше – некому… Наверное, можно. Зачем тебе?

– Просто. Чтобы знать.

Больше ничего не добьешься. Он это знал.

– Что же, пора. Будьте благословенны. Теперь все зависит от вас…

Она остановилась перед зеркалом и долго вглядывалась в свое отражение. Потом тряхнула коротко остриженными волосами, стянула через голову черненую длинную – до колен – кольчугу. Слишком тяжела, стесняет движения. А вот шлем пригодится…

– Элхэ!..

Аллуа распахнула дверь в комнату подруги. Хрупкий юноша, стоявший к ней спиной, вздрогнул и обернулся.

– Элхэ?.. – девушка растерянно остановилась. Юноша снял шлем, и Аллуа улыбнулась:

– Тебе идет… и не узнать тебя… – посерьезнела. – Думаешь, это понадобится в дороге?

Элхэ не ответила, только закусила губу.

– Ты… идешь?

– Нет, – тихо и твердо.

– Почему?.. Но ведь… А Учитель – знает?

Элхэ отрицательно покачала головой.

– Но нужно сказать… – Аллуа окончательно растерялась.

Взгляд зеленых глаз стал жестким и холодным.

– Ты не скажешь ему.

– Элхэ! Ведь это наш долг – исполнить…

– Я вернусь, – коротко, как удар клинка.

– Послушай, – Аллуа прикрыла дверь и заговорила серьезно и печально, – ведь ты понимаешь… Это война, а смерть не выбирает…

– Знаю. Я не уйду.

И вдруг рванулась к Аллуа, порывисто сжала ее горячие руки ледяными пальцами, заговорила тихо и торопливо:

– Пойми, поверь – знаю, все знаю, вижу, но – не могу, не могу уйти… Прости – может и он простит – я должна остаться. Я вернусь; не знаю, как – знаю одно: так будет. Не останавливай. Не говори никому. И ему – не говори. Он не должен знать. Я прошу тебя – так надо, верь мне, верь мне…

Аллуа долго стояла молча, глядя куда-то в сторону.

– Что же, ты права. Вот как… как же я не поняла раньше… Не бойся, я никому не скажу, никому и никогда. И ничего не стану объяснять, если спросят…

– Да, да! Пусть обвинят в предательстве, пусть проклянут – я не могу иначе, не могу! Если я не останусь сейчас, я перестану быть тем, что я есть, моя сила погибнет, я стану никчемной пустышкой, зачем я – такая…

– Не надо, молчи. Я все понимаю. Но ведь нас должно быть – девять. Мы вряд ли сможем совершить задуманное, если хоть кто-то уйдет.

– Я вернусь, клянусь тебе! Аллуа, ты же знаешь меня! Ты веришь? Ты веришь?

– Я знаю и верю. Что же – будем ждать. Будем ждать.

– Прости меня. Не кори. И прошу тебя…

– Не надо говорить. Давай лучше помолчим…

– Аллуа, Аллуа… Как мне страшно…

– Наурэ, я должна сказать тебе. Эленхел догонит нас позже.

– Почему она не идет со всеми?

– Она заболела. Учитель велел мне передать, чтобы мы уходили без нее. Дней через двенадцать она найдет нас.

– Ну, если так… Что же, на рассвете – в дорогу.

Восемь – отправились в путь. Одна – осталась. Когда он говорил ей слова прощания, она стояла, опустив голову, пряча глаза, уже зная, зная наверняка, что не сумеет подчиниться его приказу. И не смела сказать ему об этом.

Тонкие пальцы не сдержат тяжелый меч.

Но я не уйду – и неважно, что будет потом.

Стальная броня тяжела для девчоночьих плеч,

Но я буду рядом, я стану тебе щитом.