ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

«Двойственность? Пусть. Пусть будет во мне. Я пойду по грани, зыбкой грани Равновесия, неся его в руках, как драгоценную чашу с напитком жизни. Свет? Если это Манве, то это не Свет. Это не моя дорога. Тьма? Не могу. Не знаю почему, но не могу. Грань, где Свет и Тьма подадут друг другу руки, поддерживая Равновесие… Это? Не знаю… Свет познают лишь те, кто знает Тьму… Так он сказал… А я их знаю?» Он мучительно хотел спросить, но кого? Манве? Нет, никогда. Эру? Почему бы и нет? Разве он не Айну, не Владыка Судеб? И он воззвал к Эру. Почему-то он знал, что Единый слышит его. Но не было ему ответа. И тогда впервые зародилась в нем сумасшедшая, пугающая мысль обратиться к Мелькору…

Он не сразу пришел к нему. Работы было много у него в те годы. В его чертогах появились Эльфы, а с ними – Орки. И снова встала перед ним эта двойная сущность бытия – неужели Орки и есть второе "я" прекрасных Детей Илуватара? Или все же Орков создал Мелькор? Так говорил Манве, но Намо уже не верил. Он помнил Эльфов Тьмы. И тогда отважился он записать в Книге их историю. И историю первой войны в Арде…

В ту пору он еще изредка посещал пиры Валар, но все тяжелее давалось ему веселье. И потому он почти обрадовался, застав у себя после возвращения с пира Ниенну. Ниенны в Валиноре сторонились – уж очень не вязалась ее вечная печаль с вечным весельем и радостью. Странная она была – сестра Намо Мандоса и Ирмо Лориэна.

Она посмотрела брату в глаза, и внезапно его охватило какое-то странное чувство, очень мучительное и непонятное.

– Тебе не жаль Мелькора, брат? – спросила она тихо и, не дожидаясь ответа, ушла. И тут Намо понял, что ищет какой-нибудь предлог, чтобы перед самим собой оправдать вдруг осознанное им желание поговорить с Мелькором. И он нашел этот предлог.

Он долго спускался по бесконечным темным лестницам и коридорам, мимо закрытых тяжелых дверей все вниз и вниз – к самому сердцу Арды, к каземату Мелькора. Сюда не проникал свет. Здесь не было звуков. Здесь время тянулось долго и мучительно даже для Бессмертных, и смерть начиналась казаться не злом, а избавлением. Но и этого не было дано Мелькору – пока.

Намо отлично видел в темноте, но здесь даже он шел с трудом, спотыкаясь. И впервые ему подумалось – а каково там Мелькору? Сто лет наедине с самим собой – самым страшным собеседником… И от этой мысли Намо стало не по себе. Он остановился перед дверью. Под рукой его она бесшумно растворилась, но Намо не вошел, отчего-то робея, а остановился на пороге, прислушиваясь к звенящей тишине и напрасно вглядываясь в темноту.

– Мелькор, – нерешительно позвал он, пугаясь звука собственного голоса. – Мелькор, ты здесь?

Из темноты послышался короткий злой смешок и звяканье цепи:

– А куда же я по-твоему денусь? Я прикован, – снова смешок. – Ауле постарался на совесть.

Голос звучал глуховато, словно Мелькор за годы одиночества отвык говорить. Намо молчал, не зная, как начать разговор, но Мелькор облегчил ему задачу.

– Ты ведь не просто так пришел сюда, Мандос. Спрашивай, я отвечу.

И добавил с издевкой:

– Вежливый гость не оставит без внимания вопросы хозяина!

Намо молча проглотил оскорбление – он понимал, что Мелькор вправе так говорить. Он набрался решительности и задал свой вопрос.

– Мелькор, скажи, зачем ты создал Орков?

– А-а, значит уже появились в твоих владениях… А почему ты считаешь, что я их создал?

– Так говорит Манве.

Мелькор зло рассмеялся.

– Конечно, что можно ждать хорошего от злодея Мелькора! Ах, бедные Дети Илуватара!

Внезапно он замолчал, и затем продолжил совсем другим голосом – с какой-то затаенной тоской и горечью:

– Не я их создатель, хотя доля моей вины здесь есть.

– Но кто тогда?

– Страх. Страх и темнота.

– Но разве не ты творец тьмы и страха?

После недолгого молчания:

– Намо, скажи, ты боишься Тьмы?

Намо задумался.

– Нет, пожалуй. Я ведь привык к темноте.

– Не путай темноту и Тьму. Темнота идет из Тьмы, но и Свет рождается во Тьме. Надо лишь уметь видеть… Ты видишь звезды?

– Да, но…

– Давно?

Намо опять задумался и, вдруг охнул от изумления – в этот миг он понял, что видел их всегда, еще до рождения Арды. Словно рухнула завеса между зрением и осознанием. Почему сейчас? Неужели – Мелькор?

Мелькор понял его молчание.

– Значит и ты можешь видеть. Но смеешь ли? Сможешь ли понять, что Тьма была до нас, что она не мной создана? Я могу лишь видеть ее и понимать, и помогать другим увидеть и познать ее. Тьма не рождает страха в том, у кого есть разум и воля не бежать от нее, но всмотреться и понять. А Дети Единого оказались слабы духом… в большинстве своем. И живут они теперь почти все под опекой Валар, не сами… А Орки – что ж, они бессмертны как и Эльфы. Они рождены страхом и мстят за свой страх всем; страх – их сущность, страх – их оружие… Всем хороши создания Эру – мудры, красивы, отважны… Но им никогда не понять цену и смысл жизни, ибо не дано им смерти. И никогда им не познать в полной мере цену добра и зла, ибо в любом случае не будет им наказания. По сути они одно с Орками, потому так и ненавидят друг друга; и те, и другие – проклятие Арды.