Черная книга Гекаты. Обряды посвящения и раскрытия Силы

Однажды в интервью я сказала, что мои способности стали максимально реализованными после проведения мною одного посвятительного ритуала. Упомянула я и о том, что ритуал был страшным и что происходило все ночью на лесном перекрестке. С тех пор прошло уже почти два года, но из всей моей озвученной биографии большинство моих адресантов заинтересовал именно этот момент. Я получаю пачками письма и сообщения с одной-единственной мольбой: «Дайте мне ваш страшный лесной ритуал, я тоже хочу, чтобы во мне открылись способности».

И в очередной раз замечу: ритуал был инсайтом, волшебным «сим-сим», после которого сложился мой пазл. Без граней пазла «сим-сим» не работает. Если грани пазла накоплены, то этим «сим-сим» может стать не только ритуал, но и вообще все что угодно, любой необычный опыт, включая разговор с человеком Силы.

Посвящение – это всегда переход на новый уровень тонкости. Геката эту тонкость дает, но сумеете ли вы взять? Посвящение совершенно не обязательно сделает вас человеком Силы, не стоит перекладывать ответственность за свое развитие на плечи магического канала, даже такого древнего и мощного. Грубо говоря – для вас открывают дверь, но получится ли в нее войти?

Расскажу об одной из граней моего пазла, о моем волшебном соприкосновении с моментом.

Дело было давным-давно в одной из стран Юго-Восточной Азии. Я тогда была настолько молода и беспечна, чтобы с моим скудным водительским опытом арендовать байк и исколесить на нем местность, в которую забросила меня судьба. И вот однажды на пустынной горной дороге меня настиг ливень. Тропический ливень, который начинается резко – просто с неба теплой стеной на тебя обрушивается вода. Естественно, мне пришлось остановиться. На дороге я была одна. И вдруг я разглядела, что в горы уходит небольшая тропинка. Я решила, что это одна из волшебных неслучайных случайностей и, если мне таким образом была дарована дорога, значит, я буду не я, если по ней не пойду. Байк я бросила прямо на дороге. И поползла вверх. Именно поползла – тропинка взлетала на крутой холм, земля была скользкая, камни – тоже.

Выяснилось, что вела тропинка к буддийскому монастырю. Это было нетуристическое место – никаких опознавательных знаков, все очень скромно и аскетично. Я бы даже и не поняла, что это именно монастырь, а не просто горная деревушка, если бы не несколько мужчин в монашеском одеянии, которые, как и я, не сочли нужным прятаться от ливня. Они смотрели на меня удивленно.

Один из них подошел ко мне и улыбнулся. Я хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам – слова в том пространстве и правда были не нужны. Он взял меня за руку и куда-то повел, и я последовала за ним.

Мы пришли к реке – скорее это был размашистый широкий ручей, мелкий, вода не доставала и до щиколоток. И тут и там лежали крупные плоские валуны, на один из них монах и уселся, и я тоже села рядом с ним. Он даже не смотрел на меня – казалось, он вообще забыл о моем существовании, ничего от меня не ждал и ничего не собирался мне дать. Мы просто сидели рядом под дождем, который был таким густым, что, казалось, пропитывал тело до самой души.

Я увидела радугу, уверенной акварельной аркой проявившуюся в небе.

Мы смотрели на радугу – я и монах.

Я уже потом осознавала этот опыт, пыталась положить его на полочку каких-то моих личных представлений о мире. Но в тот момент я ни о чем не думала, я была просто чистым осознанием. Я сидела на камне, и время мягким потоком проходило сквозь меня. Я не думала о том, удобно ли моему телу на скользком валуне, в прилипшей одежде, потяжелевшей от дождевой воды.

Несколькими годами позже я испытала похожую «инициирующую тонкость» в общении с пожилой женщиной из северной русской деревни. К тому моменту я жила в ее доме два дня. Женщину называли ведьмой, и она согласилась принять меня на несколько дней и показать мне свое искусство. И в эти первые два дня она не показала ничего сверхъестественного – мы ходили в лес за древесными грибами, сортировали сушеные полевые травы по самодельным холщовым мешочкам, разговаривали о том, что такое болезнь с точки зрения магии. К ней иногда приходили за помощью люди, но она не разрешила мне присутствовать – я всякий раз ждала в сенях, пока она с ними разговаривает (и даже честно не подслушивала, хотя и очень мне этого хотелось).

И вот на третью ночь она вдруг сообщила, что сегодня мы спать не будем, а вместо этого отправимся на небольшой полузаброшенный погост. Недалеко от деревни было кладбище и побольше, современное, но она отвела меня на крошечную «территорию смерти», обнимавшую развалины старой церкви. Она все волновалась, что церковь собирались восстановить, а значит, могли потревожить могилы. К мертвецам, спавшим под нашими ногами, ведьма относилась как к своим родственникам – могла рассказать историю о каждом. Причем все глаголы, которые она применяла в отношении этих мертвых, были в настоящем времени – «он любит конфеты», «она может тревожить людей в полную луну», «этот долго голодал, но теперь лежит накормленный вниманием».