«Ишь,
Как только генерал Ардамас в очередной раз ушел по своим генеральским делам, кошка понеслась к месту дислокации выступающих в поход войск. Череда подвод и повозок стояла уже за городской стеной, и кошка тихонько, сторожась от караульных, облазила их все. Целых три подводы были заняты пушками: по две штуки на каждой подводе. Пушки тут были довольно легкие, с тонкими стальными стволами, больше похожие на оружие Первой мировой войны, чем на вооружение средних веков. Но и пушки и ружья, судя по разговорам солдат, нужно было заново перезаряжать после каждого выстрела и процесс этот был не слишком быстрый, поэтому в атаке чаще использовали мечи и штыки. Потом Лара наткнулась на накрытую тентом телегу, в которой лежало солдатское обмундирование.
«Зачем он в недельный (предположительно) поход берет столько новой солдатской униформы? – озадачилась Лара. – Ладно, генерал – военачальник бывалый, ему всяко виднее чем мне, что в походы брать. Мне только лучше, что такая роскошная постель будет, и под тентом ни дождик не намочит, ни генерал раньше времени меня не найдет. Пусть думает, что дома осталась. А в остальных обозах что?»
Любопытная кошка быстро выяснила, что другие грузы не менее занимательны: в одной телеге под парусиной обнаружилось с три десятка пушечных стволов (только стволов, то есть металлических палок с круглыми утолщениями дул на конце), а в другой – великое множество штыков от ружей.
«Неужели у пушек стволы после каждого выстрела отваливаются?! – недоуменно почесала лапой за ухом Лара, сидя в теньке у обоза. – А штыки – после каждого удара менять, что ли?! Чепуха какая-то. Вот еще штыки солдаты тащат. Зачем?! Эх, Лара, пора признать, что ты полный профан в средневековых войнах».
– Зачем это генерал велел целую подводу штыками загрузить? – спрашивал солдат с серыми нашивками у солдата с синими нашивками, и Лара порадовалась, что она – не единственный новичок-простачок в этом походе.
– А тебе что за дело? Велено грузить – грузи. Генерал Ардамас глупых указаний в жизни не отдавал. Сказал – нужны штыки, значит – нужны.
Подождав, пока лишние люди разойдутся, Лара осмотрела другие повозки – там были съестные припасы, палатки, котелки, ложки, стаканы, тряпье, лекарства и бинты, одеяла, факелы, непонятные смолянистые жидкости в небольших бочонках, овес и сено для лошадей, упряжь, седла, запасные колеса для телег, топоры, ножи, много бочек с порохом и ружейной дробью, деревянные ящики с круглыми снарядами для пушек и какие-то совсем уж непонятного назначения вещички.
«Теперь понятно, почему в поход несколько дней собираться надо: это тебе, Лара, не на курорт с парой купальников, смартфоном и кредитной карточкой ехать. Завтра утром придется ради побега завтраком пожертвовать, а то после еды генерал меня в комнатах закрыть может, а из них, как выяснилось недавно, не сбежишь», – приняла решение Лара.
--------------------------
По аллее парка под сенью молодой весенней листвы прогуливалась очаровательная девушка в светлом летнем платье и читала письмо, которое только что принес ее голубь:
«Сделка заключена. Красноперый завтра выдвигается к Буртану. Жди. Убедись, что дело сделано и приезжай ко мне. Если первая попытка не доведет дело до конца – ты знаешь, что делать. У тебя есть все, что нужно для визита к раненому. Или даже не раненому. Надеюсь на тебя, моя дорогая. До встречи.»
------------------------------
Ранним утром назначенного для выступления военного корпуса дня Лара сбежала со двора, как только Леон отправился умываться. Пробежав по заполненным солдатами улицам, кошка, скрываясь в молодой траве, подползла к телеге с мундирами и забилась под тент. Чернохвостого пополнения войска никто не заметил.
– Куда-то кошка запропала, – озабоченно говорил дома Леон своему оруженосцу, посматривая в сторону одиноко стоящей у стены миски с кашей.
– Явится, ваша милость, не переживайте. Кошки всегда возвращаются к дому, где их кормят, – заверила генерала подающая завтрак служанка, а Огаст согласно кивнул.
«И в самом деле, чего я нервничаю? Это же кошка, а не человек – откуда ей знать, что я надолго уезжаю? Что погладить на прощание хочу? Неужели правда настолько уверовал в ее разумность, что ожидал полноценных проводов со слезами и поцелуями? То есть, с мурчанием и лизанием в щеку? – усмехнулся Леон собственным надеждам. – Это во мне вдруг потребность в близком человеке проснулась? Уже забыл, как больно эти близкие предавать могут?»