Черная кошка для генерала. Книга вторая

— Какой ты у нас красавец, Гром, какая у тебя грива шелковистая! — приговаривала его жена, бесстрашно гладя огромного коня. — Вот видишь, даже ты меня узнал, а твой хозяин… — девушка тяжко вздохнула, конь просительно ткнулся в ее ладонь, и Солара спросила: — еще морковки?

Леон ошарашено смотрел, как жена кормит коня нарезанной ломтиками морковью, угощает кусочком сахара и не мог взять в толк, как это его конь мог «узнать» принцессу? А ведь гнедой в самом деле вел себя так, будто перед ним не чужой, а хорошо знакомый человек стоит, и это при том, что даже у Дригора и Еремия он ИЗ РУК еду не брал! Все страннее и чудесатее дела творятся…

— Доброе утро, — хрипло выдавил Леон.

Солара обернулась и лицо ее посветлело радостно, а потом обиженно поникло.

— Доброе утро, Леон, — степенно ответила она. — Раны на плечах не болят?

Вопрос прозвучал с искренней заботой и Леон заверил, что все хорошо, он вполне готов к дороге.

— Уже пора ехать? — уточнила жена.

Леон кивнул. Солара потрепала коня по холке и двинулась обходить дом, чтобы выйти к парадному крыльцу, откуда уже доносилось ржание десятка коней его солдат. Гром фыркнул прямо в лицо хозяина и Леон, очнувшись, отвел свой взгляд от тоненькой фигурки в синем платьице.

— Значит, и тебе принцесса понравилась? — задумчиво проговорил Леон, отвязывая коня и ведя его в поводу. — Жаль, что ты голосом человеческим говорить не можешь, а то я бы с удовольствием послушал, где это ты с принцессой раньше встречался, что теперь «узнал».

При появлении генерала все солдаты вытянулись в струнку, выстроившись ровной шеренгой с Дригором и Еремием во главе. А между сотенным и командиром разведки в общем строю стояла его жена. Ровненько так стояла, вздернув вверх свой носик. Только длиннющая коса через плечо не по уставу болталась.

Губы Леона невольно тронула улыбка: «Представить не могу, что по поводу этого представления мои солдаты думают! Полагают, что я все дни помолвки невесту муштровал, чтоб она минута в минуту на погрузку являлась и вместе со всеми навытяжку стояла? Ай да принцесска! А сундуки ее с нарядами где?»

Леон осмотрелся: кроме одной телеги с кучей армейских ранцев, спальными мешками и запасами продовольствия ничего во дворе не стояло. Он нахмурился и посмотрел на личико жены, на котором застыло упрямое и решительное выражение:

— Вы собрали в дорогу ваши личные вещи, ваше вы… хм… леди Ардамас?

— Так точно, ваше высокородие! — тряхнув косой, звонко ответила эта чертовка.

Солдаты давились смехом, их лица полыхали красным цветом. Дригор с Еремием с веселой усмешкой взирали на Леона. Огаст и вовсе сбежал в кусты и там ржал почище Грома.

— И где же они? — осторожно спросил Леон, уже понимая, что и тут его жена устроила нечто необычное.

— Где и положено, ваше высокородие, в обозе! — тут леди изволила сжалиться над обескураженным мужем и любезно пояснила: — Три ранца — мои.

Леон распахнул в удивлении глаза, а потом ехидно заметил:

— Не по уставу — три-то!

Темно-карие глазищи недовольно сверкнули, носик вздернулся чуть выше:

— Исправлюсь, — процедила чертовка королевских кровей.

Леон понял, что сцену пора заканчивать, пока его солдат не разорвало на много маленьких солдатиков взрывом долго сдерживаемого смеха.

— По коням! — скомандовал он.

Его женушка довольно уверенно подошла к смирной серой в яблоках лошадке, но в последний момент застыла, в ступоре смотря на седло. Леон подошел к жене и легко поднял ее на лошадь. Какая тоненькая у нее талия — его ладонями полностью обхватилась!

Жена коснулась его руки и невесомо провела по ней:

— Спасибо!

Игнорируя побежавшие по телу возбужденные мурашки, Леон спросил, заглядывая в темные омуты карих глаз и продолжая удерживать жену за талию:

— Вы верхом хоть раз ездили? Хотя бы в детстве?

— Да, — поспешила ответить Солара, — только в другом седле и не в платье.

Тут она запнулась, в ее глазах мелькнул страх, а Леон не понял: как это «не в платье»? Она ездила без платья, что ли?! Но задавать сейчас вопросы, когда вокруг много людей, было неразумно. И сильно отвлекал жар маленьких ладошек, так беззащитно белевших на его больших, грубых, загорелых руках… И разгорающиеся искорки в темных влажных глазах, опять устремленных на его губы… Личико жены стало медленно склоняться к его лицу и Леон застыл, не в силах сделать хоть маленький шажок назад.

Сзади всхрапнул конь, а голос Дригора произнес весело:

— Может, мы поедем, а вы нас позже догоните? Часика через четыре!

Наваждение рассеялось.

Леон вскочил на гнедого, еще раз окинул взглядом жену: та довольно уверенно взялась за поводья и тронулась с места. Все кавалькада выехала из ворот особняка и двинулась по дороге вниз с холма: путь их лежал в Нижний город, а потом дальше — до ворот, ведущих на южную дорогу.