Черная кошка для генерала. Книга вторая

«Это «женское» седло больше похоже на пыточное приспособление», — ерзала Лара, пытаясь приспособиться к непривычной посадке боком. В России в двадцать первом веке частный конный спорт несколько лет назад опять вошел в моду, и Лара, будучи студенткой-четверокурсницей, целый год посещала занятия в манеже и довольно сносно ездила верхом. Но…! Она ездила в сапогах, крепких джинсах и в нормальном мужском седле!

Помимо жуткого седла у Лары был и еще один повод для расстройства: она понимала, что напрасно ляпнула про платье и другое седло — Леон явно обратил внимание на эти неосторожные слова. Лара корила себя за неумение придержать язык за зубами, но в бытность свою кошкой она привыкла говорить, что думает, так как ее «мяу-мяу» никто все равно разобрать не мог. И теперь эта привычка ей аукалась. Что же, придется отвлечь Леона от мыслей о ее оговорке, и лучше всего отвлечь его максимально приятным способом: Лара с наслаждением погрузилась в воспоминания о его могучих руках, обхвативших ее талию, о том огне страсти, что так очевидно разгорался в его глазах, когда он смотрел на нее снизу вверх, удерживая в седле. Вспоминала она и его улыбку, когда он увидел ее «в строю», смешинки в серых очах, когда она старательно отвечала ему «по уставу». В Ларе крепла уверенность, что все наладится в ее жизни и наладится уже скоро.

…

Ничего в ее жизни не наладится, потому что она не переживет эту поездку! Эту простую истину Лара осознала еще до того, как они доехали до городских ворот. После получаса тряски по относительно ровной городской дороге Ларе уже было худо, будто ей весь филей и ноги колотушкою отбили, а ведь предстояло еще трястись по ухабам сельского тракта! Тело вечно болевшей принцессы было слишком изнежено, не закалено ни плаванием, ни теннисом, ни фитнесом, и совершенно не готово к таким испытаниям. Голова начала кружиться от жары и солнца, перед глазами плыли красные круги, руки еле держали поводья. Лара горько посетовала, что нельзя хоть на время вернуть собственное тело, которое обзавелось бы, несомненно, за три-четыре дня конного перехода приличными синяками, но в обморок бы точно упасть не норовило.

Стараясь удержать сознание, Лара принялась размышлять о вчерашних попытках дозваться до своей кошачьей сущности. Она ночью долго и старательно воображала себя кошкой, вальяжно развалившейся на солнышке и неторопливо философствующей о смысле бытия. Итогом ее «транса» стало подергивание человеческих ушек и ощущение, что пустоты в душе уже нет, а на месте образовавшейся после гибели кошки пустоты шевелится что-то живое и пушистое. Потуги дозваться до кошачьей сущности ни к чему не привели: голоса своей кошечки Лара так и не услышала, но ощутила пришедшую от нее волну смятения, паники и замешательства. Лара постаралась тогда настроить себя на самый оптимистичный и благодушный лад, посылая в сторону кошачьей сущности заряд радости и приветливости. Кошачья сущность притихла и больше знать о себе никак не давала, только шевелилась в душе теплым комочком. И это шевеление вызывало на глазах у Лары слезы счастья: жива ее кошечка, точно жива, просто еще в шоке от нового двуногого тела, как раньше была в шоке Лара, ощутившая четыре лапы вместо двух ног.

Солнце припекало все сильней, видимо, позабыв о том, что оно только недавно поднялось выше горизонта и еще только раннее утро. Серая лошадка, выбранная Еремием для Лары, мирно трусила вслед за гнедым Леона: она действительно была на удивление флегматичным животным, готовым везти даже самого неумелого всадника, навалившегося на нее, как бесформенный куль. Только бы не свалиться с этой милой лошадки! Приближались последние внешние городские ворота. Лара сильнее сжала поводья и прикорнула к луке седла.