Черная кошка для генерала. Книга вторая

«И с чего так перепугано шарахаться от меня? — негодовал Леон. — Моя жена вам просто улыбнулась, леди! Ну и что, что от этой милой улыбки даже у меня озноб по коже прошел? Солдат должен быть храбр и бесстрашен! М-да, из этой дамочки солдата не выйдет. Эх! Как там говорил Гильдар? «Любовниц заведи»? Пустой совет! Где найти таких храбрых любовниц?!»

Дама в зеленом трусливо сменила место дислокации, когда в сторону Леона двинулась жена. Солара положила ему руку на локоть, и Леон ощутил, как его укололи пять тоненьких иголочек.

— Развлекаешься, ненаглядный мой? — пропела жена медовым голоском, но Леону стало как-то неуютно и зябко. Наверное, зря он к той дамочке подошел… — Завтра рано выезжать, не пора ли нам попрощаться с дорогими хозяевами?

Вечером, устраиваясь спать в гостиной и привычно закрывшись от жены, Леон, сняв сюртук и развешивая его на вешалке, обратил внимание, что на рукаве имеются четыре ровных круглых прокола полукругом и один напротив, как от острых когтей. Кошачьих когтей, но на человеческой пятипалой руке…

Леон застыл, рассматривая дырочки. В отдаленных уголках его сознательного и бессознательного крутилась важная мысль, догадка, откровение, которое никак не желало выйти на поверхность. Что-то значили эти проколы на рукаве, что-то важное значили… Переливающиеся зеленым в моменты ярости глаза жены, их вытягивающийся зрачок, привычка поглаживать его руку кончиками пальцев, будто топчась по ней… Что-то это все значило… Всплыл в памяти образ жены, несколько раз подряд кивающей головой — до боли знакомая привычка, но он не мог вспомнить, у кого из женщин он наблюдал такую же манеру… Она говорит, что у нее чуткий слух: настолько чуткий, что слышит звук взводимого курка с дальнего расстояния, сплетни дам в переполненном и шумном зале… Леон начинал в это верить, а из этого следовало, что жена не знала об очередных его убийцах, она тогда действительно их услышала и безрассудно метнулась под пулю, чтоб защитить его на берегу ручья! И о делах его поместья она лучше него самого позаботилась перед отъездом из Шарилы… И Ведунья говорила о счастье… не то, чтобы он сильно верил этой Ведунье, но…

Леон улегся в постель, но сон бежал от него: мысли и соображения, самые невероятные, крутились в его голове, складываясь в мистические предположения. Но здравый смысл генерала разметал в клочки все умозаключения, базирующие на сверхъестественной основе. Не может быть того, чего в принципе не может быть! Его просто мистифицируют, очень хитро и продумано! Знать бы еще, с какой целью…

Увы, образованному аристократу не подобает быть суеверным, как деревенский мальчонка! Не подобает верить во всякие народные сказки и поверья, придуманные лишь для запугивания детей, чтоб те в одиночку в лес не бегали! Одних странных женских глаз было явно мало для того, чтоб генерал мог отвергнуть весь свой прежний жизненный опыт и все то, что ему внушали с детства.

* * *

А в смежной комнате Лара безуспешно пыталась спрятать отросшие коготки. В итоге решила не мучиться, а извлечь из своего нервного состояния выгоду: потренировать кошачьи способности и попробовать дозваться до своей кошечки. Итак: слух чуткий — слух обычный, зрение острое ночное — опять ничего в темноте не вижу, ничем не пахнет — потянуло мышиным ароматом. Фу.

Ладно, теперь попробуем с кошечкой связь наладить — живой комочек продолжал ощущаться в груди, как маленькое теплое солнышко. Слепая Ведунья подтвердила Ларины догадки, что Кошка жива, и девушка была твердо настроена дозваться до хвостатой. Лара сосредоточилась на этом внутреннем тепле и стала звать:

«Кошечка, радость моя! Кошечка-а-а! Кошка! Отзови-и-ись! Я же чувствую, что ты есть, шевелишься в душе моей! Кошка! Я знаю точно — ты здесь!»

Нет ответа.

Лара звала и звала, называя свою кошечку разными ласковыми прозвищами, звала жалобно, звала настойчиво, звала грозно.

Нет ответа.

Лара устала и стала припевать песенку из русской народной сказки, переделав ее на свой лад:

Кошка, кошка, выгляни в окошко!

Дам тебе горошка!

«Ты б еще перловки предложила, — донеслось далекое глухое ворчание. — Меня от одного ее запаха уже мутить начинает!»

«Кошка!!! Ты откликнулась, ты со мной!!! Как ты себя чувствуешь?»

Кошачья сущность внутри зашебуршилась, завздыхала:

«Нелегко поначалу было, преследовало ощущение, что с ума сошла. Почему у нас тело такое странное? Никак в нем разобраться не могу!»

«Это человеческое тело», — робко пояснила Лара.

«Что?! ЧТО???!!!! Вот это подстава… Значит, верно я все запомнила… не приснилось, значит… Прям совсем-совсем человеческое?»

Голос Кошки стал очень жалобным, у Лары даже слезы на глаза навернулись.

«Совсем-совсем», — подтвердила она.

«Тоска», — вздохнула Кошка и перестала отвечать на Ларины вопросы, уйдя в свое глубокое горе.