Черная луна

– О! – сказал в ответ граф Иван. – Разумеется. Так, я имею в виду, что «ночной феей» Маргерит ди Чента прозвали в Эриноре. Она внезапно появилась на королевском балу, привлекла к себе всеобщее внимание своей, прямо сказать, магической красотой, неженским умом и очаровательной непосредственностью и так же неожиданно исчезла, не оставив ни следа, ни намека на то, кто она, как оказалась в Эриноре и куда девалась потом. Все, что я знаю о ней, я знаю с ее слов. Она сказала, что родом из Горанда, и в самом деле, Маргерит ди Чента говорила на высоком горанде без акцента. Речь у нее была изящная и отточенная, что указывает на хорошее воспитание и образование. Вставляла к месту латинские пословицы. Не смущалась и не лезла за словом в карман, демонстрируя острый ум и незаурядную выдержку. Вот, собственно, и все, что я могу о ней рассказать. Добавлю только, что уже на следующий день многие из тех, кто присутствовал на балу, захотели найти ее и познакомиться с ней поближе, но быстро обнаружили, что ее нигде нет и словно бы никогда и не было. А искали ее люди с возможностями. Наследный принц Эринора Максимилиан, например. Но все напрасно. Позже, в Горанде, я навел справки, но даже хорошо оплаченные шпионы смогли выяснить лишь то, что некая эдле Александра-Валерия ди Чента прибыла в порт Арона где-то через три недели после того королевского бала. Заметьте, Александра-Валерия, а не Маргерит, но и ее следы исчезли в том же городе. Найти эту женщину я так и не смог.

– Любопытная история, – улыбнулась Герда. – Не знаю, право, каково ее настоящее имя, но я знала ее как Маргерит и познакомилась с ней как раз в Горанде. Когда, вы говорите, состоялся королевский бал в Эриноре?

– Ранней осенью 1686 года.

– Ну, а я познакомилась с ней на год позже.

– Где она теперь?

– Понятия не имею, – равнодушно пожала плечами Герда. – Она мне не подруга и не родственница. Встретились в каком-то салоне, немного пообщались в последующие дни, и все. Вскоре я уехала из Горанда и больше с ней никогда не встречалась.

Так себе история, если честно, но ничего лучше просто в голову не пришло. Однако всех присутствующих ее рассказ удовлетворил, похоже, даже графа Ивана, и разговор на этом иссяк. Единственный, у кого эта история вызвала приступ некой необъяснимой озабоченности, был де Вален, но он свои комментарии оставил при себе и правильно сделал.

* * *

Они задержались в Тодере на десять дней, и все эти десять дней поблизости от Герды, и, по-видимому, не случайно, обретался граф Иван Давыдов. Куда бы она ни пошла, чем бы ни занялась, обязательно чуть раньше или чуть позже появится рядом с ней или в некотором близком отдалении этот симпатичный – а может быть, и более чем симпатичный – московит. Он танцевал с ней на балах, успевая записаться на танец прежде других, и зачастую оставляя в дураках яростно ревновавшего его к Герде графа де Валена. Он посылал ей цветы, сладости и письма с куртуазными мадригалами[37] и изысканными сонетами, «нечаянно» встречал во время прогулок, навещал в резиденции княгини де Ла Тремуй, но, когда настало время уезжать, поехать с ними в Роан не смог, занятый какими-то своими чрезвычайно важными, как объяснил он Герде, делами.

«Значит, не повеса и не обыкновенный прожигатель жизни», – отметила Герда, полагавшая, что наличие личных дел – это не недостаток, а скорее достоинство. Особенно когда речь о мужчине.

– Я догоню вас в Эриноре! – пообещал граф Иван, и Герда ему неожиданно поверила. Так и будет. Догонит.

Между тем поезд княгини де Ла Тремуй покинул княжество Борго, пересек границу и направился в порт Нерин. Ехали по землям герцогства Роан. Погода стояла чудесная. По обеим сторонам дороги цвели сады, возникали и исчезали фольварки, деревеньки и замки знати, приветствовавшей поезд княгини согласно законам гостеприимства. Поэтому двигались не спеша и за неделю проехали едва ли половину пути.

Накануне заночевали в замке барона де Каркарона. Замок был старинный, построенный еще в эпоху бесконечных войн всех против всех, и, несмотря на свои внушительные размеры, не мог вместить всю свиту княгини. Шатры и палатки разбили прямо в поле у стен замка, а внутри этих стен всем – и хозяевам, и гостям – пришлось потесниться. В результате Шарлотта позвала Герду спать в свои покои, благо ей досталась просторная комната и большая кровать. Повод, таким образом, был более чем уважительный, и приличия были соблюдены от и до, поскольку девушки легли в постель в длинных фланелевых рубашках. Другое дело, что, едва оставшись наедине, они вылезли из своих неудобных, хотя и теплых, одежек и стали согревать друг друга совсем другим способом.