Черная луна Мессалины

Мама молча раздевала Котю, стаскивая с него ушастую шапку, разматывала шарф, закрывавший пухлые щеки и пуговку-нос. Котя бросал опасливые взгляды на хмурую бабку и до ужаса боялся ее воспаленных глаз-буравчиков, которыми она сверлила мальчика.

– А наследили-то, наследили! – бурчала старуха, и губы ее кривились в сторону, обнажая железные зубы.

– Гертруда Яновна, я все уберу. – Мама, не успев раздеться, бросилась торопливо затирать натекшую с обуви лужу.

– Покорно благодарю! – злилась старуха. – Я сама в своем доме управлюсь! У себя в квартире будешь хозяйничать.

– Зачем вы так? – Губы матери предательски задрожали, в глазах блеснули слезы, и Котя погладил ее по голове, чтобы не плакала. – Вы знаете, что я здесь из-за Леши. Кто-то ведь должен в больнице за ним ухаживать.

– Он будет напиваться, драться, попадать с ножевым ранением к врачам, а кто-то должен за ним ухаживать, – хмыкнула старуха. – Приехал, командир! Все за всех решил. Кто где будет жить и что делать.

Наскоро сварив пельменей, мама покормила Котю и уложила спать на сундучок. Сон снова не шел. Хитрый глаз усатого на стене внушал безотчетный страх. Пока Котя украдкой изучал портрет вождя, он слышал, как мама доела то, что за ним осталось, и, помыв тарелку, окликнула старуху:

– Гертруда Яновна, можно вас на минуту? Мне необходимо с вами поговорить.

Ведьма, что-то недовольно бурча себе под нос, поднялась из-за письменного стола и, кинув на Котю неприязненный взгляд, направилась на кухню. Чиркнула спичка о коробок, и громыхнула какая-то посуда.

– Слушаю, Наташа, – сухо проговорила бабушка, и Котя поежился, представив себе, как жутко маме, если даже у него, находящегося на приличном расстоянии, от этого голоса мороз по коже.

– Гертруда Яновна, сделайте одолжение, посидите с Котей, – быстро заговорила мать. – Завтра никак нельзя его брать на работу. Мне запретили приводить Котю в дом.

– Почему это я? – неподдельно изумилась старуха. – С какой это стати я должна сидеть с твоим, Наталья, сыном?

– Без прописки Котю в садик не берут, – с нажимом сказала мама. – Мне больше некого просить.

– А где твои родные? Где семья?

– На Севере. – Голос матери дрогнул. – В Магадане.

– Ну, ясно, – понимающе хмыкнула бабка. – Враги народа! Поэтому ко мне и заявилась.

– Я ж не сама приехала, а с мужем. С вашим Алексеем. Жду не дождусь, когда он выйдет из больницы. Без Лешеньки все валится из рук.

– Наливку будешь? Я выпью. Для профилактики от простуды.

Звякнула бутылка, стукнули о столешницу стаканы.