Черная месса

Некоторые, вроде Джона Морриса, так и не овладели этой премудростью. А Джон Коннолли даже и не пытался. Ему неизменно удавалось увильнуть от скучной повинности, ссылаясь на более важные дела. Однако остальные агенты понемногу научились разбирать чудовищную речь мафиози, способную свести с ума иных, с менее крепкими нервами. Им удалось приноровиться к отрывистым выкрикам и полуфразам, к грубой брани, крепким итальянским словечкам и бандитскому жаргону, к бурным вспышкам ярости и резким сменам направления разговора. Звездой эфира считался, безусловно, Дженнаро Анджуло, глава клана. Во-первых, он всегда кричал, перекрывая зычным голосом звуки радио. Во-вторых, он чаще всего излагал свои мысли связно и доходчиво. Эгоцентричный, самоуверенный, не знающий жалости, Джерри говорил прямо, без обиняков. К примеру, он высказался предельно ясно, когда зашла речь о нескольких мелких сошках, арестованных во время полицейской облавы в подпольном игорном заведении: «Один из тех парней, что работают на нас, начинает зарываться. Такого терпеть мы не станем. Завалим чертова ублюдка, и дело с концом. Найдем кого-нибудь еще».

Обычно прослушивание разговоров на Принс-стрит до четырех часов шло довольно вяло, однако с появлением главы клана затишье сменялось оживлением. Анджуло приезжал в Норт-Энд из своего особняка на побережье, в Наханте, городке к северу от Бостона. Его серебристый с красным «пейсер» компании «Американ моторс» или небесно-голубой «кадиллак» подкатывал к подъезду, Дженнаро входил в дом, и пустая болтовня тотчас смолкала. Младший босс с порога начинал бросать отрывистые вопросы о еде, азартных играх, деньгах и убийствах, вынося вердикты с надменным, властным нетерпением судьи, засидевшегося в своем кресле. В половине восьмого он прерывался на ужин, который чаще всего готовил Майки, младший из братьев Анджуло. Второй раз он отвлекался на научно-популярный телесериал «Удивительный мир диких животных». Подручный «крестного отца» не пропустил ни одной серии, сопровождая просмотр нескончаемыми комментариями, шумно выражая изумление и восхищаясь силой рептилий.

Благополучно избежав обвинения в преступном сговоре во время долгого судебного процесса в 1960-е годы, Анджуло стал держаться настороженно, опасаясь внимания вездесущих органов правопорядка. Он не напрасно тревожился. Прослушка ФБР перехватила однажды горестный рев Анджуло, прозвучавший зловещим пророчеством: «Они могут впаять мне срок по закону РИКО». Однако никто из окружения Дженнаро не понял, о чем тот говорит. Всесильный мафиози признался вслух, что против преступной организации, которой он заправлял долгие годы, можно без труда возбудить дело о рэкете. Он один сознавал опасность.

С годами Анджуло привык считать себя прозорливым и изворотливым, но статут РИКО, это мощное и опасное оружие, не стоило недооценивать. Дженнаро вырезал и зачитывал вслух равнодушным приспешникам статьи об одном гангстере из Массачусетса – тот был осужден на двадцать лет за рэкет и подал жалобу в апелляционный суд[31]. Джерри поучал братьев, призывая к осторожности. Стоит прокуратуре доказать, что Анджуло в течение десяти лет совершили хотя бы два из тридцати двух предусмотренных статутом преступлений, нарушив федеральное законодательство или кодекс штата, и семейство обвинят в организованной преступной деятельности. «Если ты сработал дело в нынешнем году, а другое в ближайшие десять лет, тебе снесут башку к чертям собачьим», – жаловался Дженнаро.

Анджуло, школьником мечтавший стать адвокатом по уголовным делам, нашел утешение в ошибочной уверенности, будто действие статута РИКО распространяется лишь на тех, кто нарушил закон, занимаясь легальным бизнесом, как часто поступали нью-йоркские мафиози. Не дав себе труда разобраться в юридических тонкостях, Анджуло продолжал сетовать, а потайные микрофоны ловили каждое его слово.

Затем он совершил роковую ошибку, которая и определила его судьбу. Беседой с Дзаннино он невольно сам вырыл себе могилу – помог ФБР построить дело по обвинению в рэкетирской деятельности. Бессвязное перечисление преступлений – собственное признание Анджуло – легло в основу обвинений, предъявленных ему два года спустя.

– У нас нелегальный бизнес. Вот наш главный козырь, – заявил он Дзаннино.

– Но мы ростовщики, – отозвался Дзаннино, семейный советник – консильери.

– Да, мы ростовщики, – эхом откликнулся Анджуло, которому явно понравилась эта мысль.

– Да, – повторил Дзаннино.

– Мы долбаные букмекеры, – продолжал Анджуло.

– Букмекеры, – подтвердил консильери.

– Мы продаем марихуану, – не унимался Дженнаро.

– Нам не вывернуться, – хмуро изрек Дзаннино.

– Но мы же не вмешиваемся в легальный бизнес, ничего законного. Поджоги, то да се. Словом, занимаемся всякой хренью, – возразил Анджуло, довольный своими доводами.

– У нас сутенеры, проститутки, – добавил Дзаннино, возвращая разговор в деловое русло.

– Закон на нас не распространяется, – объявил Анджуло, после чего насмешливо поинтересовался: – Ведь так?

– Это не факт, – хмуро бросил консильери.