Чёрная метка

— Если честно, я поначалу и не собирался ничего такого делать… Мне их покойный капитан, земля ему пухом, на всякий случай от греха подальше передал, когда пираты уже на борт полезли — и судовой журнал, и конверт с грузовым манифестом, с коносаментами, со всеми выписками из инвойсов…[29]

Бывший старший помощник с «Карины» оторвал взгляд от столика и с неожиданной твердостью посмотрел прямо в глаза Виноградову:

— Это потом уже, когда капитан скончался и мы все в заложниках парились, когда никто — ни украинское государство родимое, ни хозяева судна, никто! — по-настоящему о нас не позаботился, у меня очень много свободного времени образовалось. Времени, чтобы подумать. И я понял, что такой шанс только раз в жизни может представиться.

— Значит, вы знали, что перевозите?

— Конечно, все знали. Танки — это ведь не мешки с картошкой, и даже не минеральные удобрения.

— И что? — поинтересовался Владимир Александрович.

— И ничего, — на удивление спокойно ответил бывший старпом. — Нормальная работа, хорошая оплата. Надбавка за особые условия и за характер груза.…

— Не страшно было?

— А вам не страшно делать свое дело? — вопросом на вопрос ответил Анатолий Тарасович. — Нет, не знаю даже… Никто ведь поначалу и не спрашивал про судовые документы. Сомалийских бандитов, которые нас захватили, меньше всего интересовали какие-то бумажки — им важнее было часы у нас отобрать, фотоаппараты, деньги, цепочки золотые. Да и у меня поначалу, сами понимаете, совсем другие причины для страха имелись — они же нас круглые сутки под автоматами держали. Обкуренные, пьяные, того и гляди сорвутся…

Анатолий Тарасович поежился, как от озноба:

— Потом, конечно, уже после того, как нас освободили и начали по одному допрашивать… хотя, нет, не знаю. Я тут в одной умной книжке недавно вычитал: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать — и потом раскаиваться. Понимаете?

— Понимаю, — кивнул Виноградов. — Можно еще вопрос?

— Валяйте, — не стал возражать собеседник.

— А почему вы эти документы именно нам продали?

— Да мне, в общем, без разницы было. Просто вы первые на меня вышли.

— Но вы ведь могли их и сами своим украинским властям передать. Глядишь, тоже награду какую-нибудь получили бы…

— Или что-нибудь вроде пули в затылок.

— Да ну что уж вы так пессимистично… — покачал головой Виноградов.

— Послушайте, господин адвокат, — поморщился Анатолий Тарасович. — И у вас в Москве, и у них там, в Киеве, наверху, свои игры. И сейчас, и всегда были — а у меня теперь своя игра. На выживание. Я ведь уже когда домой вернулся, только тогда почитал и послушал, какой из всей этой нашей истории политики на Украине скандальчик затеяли. Всем ведь им на нас, на моряков, наплевать было. И на торговлю оружием украинским, законную или незаконную, тоже по большому счету глубоко наплевать, но ведь каждый депутат или, скажем, чиновник, норовил своих противников грязью полить, и на этом немножко политического капитала заработать. Вот они и отстаивали каждый свою версию — ту, которая только им и показалась выгодной. Какие-то парламентские расследования затеяли, какие-то уголовные дела…

Старпом взял со столика банку, сделал короткий глоток и поставил холодное пиво обратно.

— Понимаете? А у меня на руках доказательства оказались. Доказательства незаконных сделок с оружием, которые кое-кто в Киеве проворачивал под прикрытием международных договоров и официальных поставок вооружений.

Анатолий Тарасович обернулся, чтобы убедиться в отсутствии посторонних ушей:

— А если еще учесть, о каких именно покупателях и о каком нелегальном оружии идет речь…

Владимир Александрович понимающе кивнул.

Оригиналы грузовых документов и судовой журнал «Карины», которые он выкупил у старшего помощника капитана, безусловно, стоили тех немалых денег, которые были за эти бумаги заплачены. Одна только угроза обнародования секретных контактов украинских властей с международными террористами и обстоятельства незаконной передачи им артиллерийских ядерных снарядов[30] позволяла почти безраздельно контролировать поведение ряда ключевых персон на Украине. В любой момент эта информация могла вызвать небывалый мировой скандал и политическую катастрофу в Киеве — в зависимости от того, разумеется, в чьем распоряжении окажется подобный компромат…

— Кстати, не слышали по новостям? — Судя по тому, что некоторые из пассажиров засобирались на выход, поезд приблизился к очередной станции, и Виноградов решил сменить тему:

— Говорят, ваш президент обещал выплатить денежную компенсацию всему экипажу «Карины» из собственного резервного фонда…

— Тю-ю… — отмахнулся Анатолий Тарасович. — Слышали бы вы, что он на выборах обещал…

— А судовладелец? Я слышал, что представители господина Майдановича подали апелляционную жалобу, в которой обосновали свои действия неподсудностью ваших исков украинскому правосудию. По их мнению, это дело вправе рассматривать только суды Панамы или Белиза, потому что «Карина» ходила под флагом Белиза, а наем экипажа осуществлялся панамской компанией, верно?