Черная метка в паспорте [сборник]

Лев слушал рассуждения Бережнюка и кивал ему в такт головой. Хоть и был майор преступником, поднял руку на него, но мыслили они с Гуровым одинаково. Его слова подтвердили опасения сыщика – Афанасьев написал свое признание под пытками. А потом был убит или покончил с собой, понимая, какое впереди жуткое будущее его ждет. Все, чего он так боялся – тюрьма, огромный срок, одиночество, – в один миг стало реальностью. И рядом не было ни Бережнюка, ни защитника, которые могли бы подсказать или спасти. Только ведь есть доказательства вины Афанасьева, которые явно указывали на то, что он похитил женщин.

Гуров наклонился поближе к своему собеседнику, который, несмотря на все обстоятельства встречи, теперь вызывал у него доверие:

– Хорошо, это ваша личная оценка. Очень точная, с ней трудно спорить. Только на участке, где задержали Афанасьева, обнаружены улики – вещи пропавших женщин. И одну удалось спасти, я сам остановил Сергея, который пытался ее зарезать.

Анатолий потер ладошкой мясистый затылок в недоумении:

– Что-то это совсем не про Сергея. Особенно он и нож. Не удивлюсь, если он от вида крови в обморок падает.

Лев вспомнил, как тошнило от отвращения Афанасьева, который нащупал потеки крови тогда, ночью, при обыске неподвижного тела самого Гурова. Но с фактами трудно спорить, и он снова задал вопрос:

– Как вышло, что его вина доказана очень вескими уликами? Не только чистосердечное, а вещественные доказательства, показания пострадавшей. Я лично отвозил ее в больницу и брал у нее показания. Он пытал ее несколько дней, потом пытался убить и порезал лицо ножом. Как вы это объясните?

Собеседник вдруг громко расхохотался и погрозил ему пальцем:

– Вот шельма, развел меня. Интереса накидал, знал ведь, что не удержусь. Эх, жизнь оперская. Не знаю я, что тебе сказать на это. Только одно у меня есть объяснение, что и свидетели ошибаются, и улики врут. Мы же только предполагаем, а как оно на самом деле было, теперь уже – твоя работа. Загадки свои сам разгадывай. Все, больше нет майора Бережнюка, а заключенному не положено такими делами заниматься.

Он вдруг стал серьезным и впился проницательным взглядом в лицо опера:

– Ты обещал, помни. Я ждать буду. Если не обманешь, а ты мужик настоящий, я вижу, то благодарен тебе буду до конца жизни.

Гуров нажал на кнопку вызова охраны, майор Бережнюк поднялся со своего места и вдруг подмигнул ему:

– Над твоей загадкой покумекаю, времени у меня на размышления теперь навалом. Заезжай, пока в городе, поделюсь догадками, кому Серега дорогу перешел.

Провожал его Гуров довольным взглядом, пускай и встала та страшная ночь и смертельная схватка между ними. И все же в майоре он увидел равного и близкого по духу бойца. Того с верного пути сманила кривая дорожка и желание угодить своей женщине, только в этом их отличие. Лев даже пробормотал слова Бережнюка: «Все беды от баб. Вот с них и начнем». Маршрут ему уже был знаком, именно там его неспешный сбор информации оборвался и превратился в борьбу за свою жизнь. Лев вдруг остановился и рассмеялся, за несколько дней пребывания в Ростове на него нападали и пытались убить уже несколько раз. Вот это южное гостеприимство!

Опер покрутил головой и сам себе пообещал, что не будет влезать в новое опасное расследование. Все свои факты и домыслы расскажет Орлову, пускай тот решает, что делать с этой запутанной историей. С него достаточно, осталось лишь одно незавершенное дело в этом недружелюбном городе, и он может быть свободен. Афанасьева к жизни не вернешь, правду он так и не успел рассказать, а нескольких дней тут не хватит, чтобы докопаться до правды. Чем быстрее окажется в Москве, тем быстрее похлопочет, чтобы с майора Бережнюка сняли обвинения в нападении и попытке убийства сотрудника управления уголовного розыска. Слово свое Гуров привык держать. Больше долгов у него в этом городе нет, а сами жители и не хотят, чтобы на их земле царили истина и порядок. Все эти дни он постоянно натыкался на стену из чужих тайн, вранья и человеческого равнодушия. Поэтому теперь не было желания искать истину, правду о случившемся.

На автобусе Лев Гуров добрался до удаленного городского района, вышел на той же пустой остановке и зашагал по прямым нарядным улочкам. За несколько дней здесь ничего не изменилось: все так же дети веселились на новых качелях и горках, пестрели яркие ухоженные клумбы, на вычищенных парковках теснились блестящие автомобили.