Черная моль

Beau monde[23] возвращался в город, и несколько дней спустя, когда Карстерс отвез жену в Рейнло, в садах оказалось полно гуляющих и вокруг царило веселье. Было еще светло, но с деревьев свисали лампочки, скрипачи играли почти без передышки, взлетали фейерверки, беседки были свежеокрашены, а главный павильон так и сверкал огнями.

Приподнятому настроению Лавинии значительно способствовало еще и осознание собственной неотразимости и великолепия шелкового платья в георгианском стиле, с юбкой, обтянутой в золотую сетку. Волосы ее были напудрены и искусно завиты в длинные локоны, спадавшие на плечи и полузакрытые кружевами, а сверху красовался изящный серый капюшон. Палантин был отделан золотой тесьмой, в тон юбке, а застежкой служила брошь с россыпью рубинов. Рубины блистали в ушах и отличались такими размерами и великолепием, что все встречные дамы провожали ее завистливыми взглядами… В браслетах, надетых поверх длинных перчаток, тоже сверкали красные камни. Довольна она была и внешностью Ричарда — ведь может, когда захочет, выглядеть прилично. Винного цвета бархатный камзол сидел на нем безупречно, а золотые стрелки на чулках смотрелись просто шикарно.

Не прошло и десяти минут, как их обступила не слишком большая, но плотная толпа мужчин, громко выражающих свое восхищение тем фактом, что прекрасная леди Лавиния снова с ними. Один принес ей стул, другой — бокал негуса[24], остальные так и порхали вокруг.

Раскрасневшаяся и совершенно счастливая от успеха миледи протянула маленькую ручку мистеру Селвину, своему давнишнему и пылкому обожателю, нежным смехом ответила на его цветистый комплимент, а затем заявила, что он ужасный льстец, демон-искуситель и что слушать его больше она не желает!

Сэр Грегори Маркхем, который принес ей бокал негуса, как выяснилось, только что вернулся из Парижа. Услышав это, она оборвала на полуслове свою беседу с полностью очарованным ею французским шевалье и обернулась к Маркхему, подняв свои эмалево-голубые глазки и хлопая затянутыми в перчатки ручками.

— О, сэр Грегори! Париж!.. Однако скажите мне, прошу… скажите скорее, вы виделись там с моим милым Дьяволом?

— Ну, разумеется, мадам, — ответил Маркхем и протянул ей бокал.

Она отпила глоток и отдала бокал шевалье, чтоб он пристроил его куда-нибудь.

— О, вы просто душка! — воскликнула она. — А чем он занимается и о!.. когда намерен вернуться в Англию?

Сэр Грегори улыбнулся.

— Откуда мне знать? — протянул он. — Боюсь, monsieur s’amuse[25].

Она кокетливо прикрыла личико веером.

— Ах, несносный! — воскликнула она. — Да как вы смеете говорить такие вещи?

— Бельмануар? — переспросил лорд д’Эгмон, играя тросточкой. — Он очаровал мадам Помпадур, не так ли? Не в вашем присутствии будь сказано, леди Лавиния.

Лавиния уронила веер.

— Помпадур? О, тут ему лучше поостеречься!

— Насколько я слышал, между его величеством и прекрасной Жанной уже начались кое-какие недоразумения по этому поводу. И она сразу же охладела к нашему Дьяволу.

— А я слышал, что ему просто наскучила эта дама, — вставил Маркхем.

— Как бы там ни было, но я рада, что эта история закончилась, — заметила Лавиния. — Слишком уж опасная это игра, зариться на фаворитку Людовика. О, mon cher[26] шевалье! Я вас не забыла, нет! Но уверена, сейчас вы говорите такие гадости о нашем Георге!.. Я права? О, и вы до сих пор держите мой бокал! Как это страшно любезно с вашей стороны! Так и быть, выпью… а вы, Джулиан, унесите бокал… Voila[27]! — и она протянула бокал д’Эгмону и игриво хлопнула его веером по руке, кокетливо поглядывая снизу вверх. — Ах, бесстыдник! Что это вы все время нашептываете? Не желаю слушать все эти ваши непристойности. Нет, нет, и смеяться им тоже не желаю!.. Сэр Грегори, так вы мне не ответили. Когда возвращается Трейси? Уверена, что на той неделе в среду, как раз к приему у Кавендишей. Ну, скажите же да!

— Разумеется скажу да, моя прекрасная мучительница! Но если по правде, то Трейси и словом не обмолвился о возвращении в Лондон.

Она надулась.

— Нет, я вас положительно ненавижу, сэр Грегори! Ведь его не было с самого мая! О, Джулиан, вы уже вернулись? В таком случае поведете меня смотреть фейерверк. Ах, мой веер! Где же он? Я уронила его… Селвин, если это вы забрали… Ах, Дики, он у тебя! Спасибо! Я ухожу с Джулианом, а ты можешь тем временем пофлиртовать с миссис Клайв, я видела, она вроде бы шла сюда. Да, определенно, можешь, я ревновать не буду, обещаю! Прекрасно, Джулиан, идемте! Шевалье, надеюсь увидеть вас на приеме в среду, но можете навестить меня и раньше.

Француз просиял.

— О, я счастлив, мадам! Тогда ждите меня в Уинчем-хаус. Vraiment[28] но до этого момента это будет не жизнь, а лишь существование! — и вполне различимым для окружающих шепотом он заметил Уилдингу: — miledi e’tait ravissante! Maise ravissante[29].