Черная молния. Тень буревестника (СИ)

— У меня детей нет, — как судорога прошла по лицу девушки, — это правда. Рожать новых рабов я не буду. И многие девушки сейчас так же думают. Не хотят рожать. Сейчас даже одного ребенка обычной молодой семье и то не под силу растить. Малыш еще в чреве матери, а на него уже воронье слетается. И клюют, клюют: Дай денег на обследование, дай денег на роды, дай денег на все пеленки распашонки, кроватки, коляски дай… дай… дай… денег. Экология отвратительная, много детей больными рождаются. И их заклевывают до смерти: дай денег на лечение, а нет так пусть твой ребенок дохнет, и вообще, нет денег и нечего нищету платить. Ясли и детсады платные да и в них мест даже за деньги не хватает, школы давно все платные только эти поборы по-другому называют, но скоро и это узаконят и цены мигом поднимут. На улицах разгул преступности и вечно трясись чтобы твоё дитя не избили и не убили. Отдельная квартира для молодой семьи это уже из разряда фантастики. Молодые или с родителями по разным углам жмутся, или на съемные квартиры уходят. А аренда жилья сейчас о-го-го какая. Цены на все постоянно растут, с нормально оплачиваемой работой одни проблемы, и тоже вечный ужас, что уволят, оставят без куска хлеба. Вот мы и не рожаем. Ты мужик! Обеспечь безопасность, дом построй, накорми подругу пока она твоё дите носит, а уж за нами дело не станет, нарожаем. А пока, — помрачнев девушка поочередно посмотрела на сидевших в гараже немолодых мужчин, — хрен вам, а не дети, — и с беспощадной матерно циничной насмешкой закончила, — а если вы не мужики, то значит пидорасы, вот друг друга и сношайте.

Все она преувеличивает, этот Якут математик, есть конечно проблемы и все такое… но их надо мирно и спокойно решать. Ну например обратиться к наимудрейшему, любимому нареченному отцу россиянских народов. Он же у нас всего этого не знает… пусть издаст указ, примет закон, поручит разработать программу, мы его поддержим и все будет хорошо. Вот именно так и надо поступать. Именно так… и поэтому горят от стыда щеки и трудно посмотреть в глаза этой девушке. Якуту из тени не желающей обрекать на рабство еще не рожденных детей.

— У меня сестра дома, — после молчания как давясь горечью слов стал рассказывать Петр, — она в девяносто третьем с юга сбежала. Рассказывала, как там русские до последнего часа не верили, что их вырежут. Дескать не может такого быть, мы же рядом живем, мы же ничего плохого не делаем, нас не бросят, защитят. Дождались. Резня началась. Грабили, насиловали, убивали, в рабов превращали. Никто их не защитил, на хер они никому были не нужны. Кто успел детей похватали и сбежали. Теперь те кто русских тогда резал уже на наши земли пришли. Сплоченные, все вооруженные, а им еще за переезд деньги платят и на обустройство дают. Власти их по головке гладят, делайте чего душе угодно наши любимые самые толерантные россияне, мы вас во всем поддержим. Скоро тут нас вырежут и понемногу в открытую режут уже. Приучают потихоньку, дескать не дергайся, убьем. А нам все сверху п…т: не верьте это не правда, никто вас не режет. Все хорошо. А если чего иногда бывает то вы же в этом и виноваты, и помните это они становой хребет государства, пропадем мы без них все сразу рухнет, так что терпите. И не верьте провокаторам, не верьте проклятым националистам которые кричат об уничтожении русского народа, это плохие необразованные не толерантные мальчики и девочки, мы их пересажаем. Только мы все такие ядреные знаем чего делать. Вот нам и верьте. И мы слушаем их и молчим. Права ты девушка. Мы уже не народ, а скот, и не просто скот, а беспородное обреченное на убой стадо баранов.

Как заплеванная его словами установилась подавленная тишина. Все именно так, а не иначе, это если злодеев слушать, которые не понимают всей глубины державной мысли руководства страны. А слушать надо не злодеев, а телевизор, там в голубом экране каждый день этих злодеев умнейшие люди разоблачают. Ишь чего злодеи захотели! Порядка? Закона? Справедливости? Может вам еще и власть отдать? А мы чего тогда делать будем? Нет уж, лучше дубиной тебе в морду, мало? посадим, все еще мало? перестреляем.

— Значит так, — подумав спокойно сказал Федя, девушке — во всякие тени вступать не буду, мне работать надо. Но… — сделал паузу и глубоко вдохнул он, — вот тебе мой номер телефона, если чего надо звони, на митинги ходить не буду, а по делу позовешь, поднимемся. Оружие есть пока охотничье, другое добудем. Знакомые служившие и воевавшие мужики имеются, с нашего только дома минимум с десяток стволов за час организуем. А там глядишь и остальные подтянутся, а нет, так пусть дальше скулят и тихо по одному дохнут.

— Вернусь домой со своими в поселке переговорю, — ни на кого глядя бросил Серега, — там еще не все спились.