Черная невеста

Она пообщалась только с дядей, и это было сложно для них обоих. Флоренс искала в себе силы если не простить лорда Силбера, то увидеть его слабым и одиноким, неидеальным человеком, застрявшим в своей гордыне, как заяц в силках. Так сказал о нем лорд Макаллан и так, наверное, было на самом деле. Но даже воспоминания об этом разговоре ранили Флоренс, и она пока не позволяла себе думать о дяде.

Хотя пообещала лорду Макаллану, что не даст своему сердцу окаменеть. Тот посмеялся и сказал, что не сомневается в ней.

Ронан и кузен Бенджи постоянно были рядом и еще Розалин, которую удалось уговорить перейти от лорда Силбера к новой хозяйке. Без них Флоренс, наверное, сломалась бы. Вышитый чертополох она постоянно носила в кармане, напоминая себе о грубых стеблях и острых шипах и о том, что чертополох растет там, где нежным садовым цветам не выжить. Значит, и Флоренс может цепляться за жизнь и тянуться к солнцу, несмотря ни на что!

К тому моменту, как все закончилось и прошлое превратилось в ворох воспоминаний, бумаг и цифр на банковском счету, наступила весна. Небо было ясным, в парках пробивались первоцветы, по городу ползли новые слухи – уже о ком-то другом.

Флоренс спустилась по лестнице в холл дома у площади Тернера – в последний раз, потому что мистер Макаллан должен был продать его и уже даже нашел покупателя. Деньги, которые она с этого получит, Флоренс попросила разделить между обителью Святой Гертруды, где лечилась ее мать, и движением мисс Лилиан. У нее и так было достаточно средств, чтобы прожить долгую спокойную жизнь.

За окнами стоял яркий солнечный день.

На голых ветках деревьев набухли первые почки.

Розалин открыла окна в одной из комнат – теперь в доме было очень свежо, пахло льдом, ветром и влажной землей. Флоренс даже пожалела, что не останется в Августе и не увидит, как город медленно оживает и расцветает. Впрочем, кто знал, что ждет ее в Грей-Стоуне? Говорят, он тоже красив весной!

Ронан стоял в холле, рядом с вещами Флоренс – в этот раз их стало больше. Он был в дорожном костюме, но с брошью-чертополохом на лацкане, гладко выбрит и строг. Флоренс улыбнулась. За почти полгода жизни рядом она успела привыкнуть к мистеру Макаллану, и сейчас в сердце тянуло чем-то сладко-горьким, как весенний ветер.

– Флоренс. – Он снял шляпу и пригладил густые темные волосы.

За все это время он ни разу не оговорился и не напомнил ей, что их связывает чуть больше, чем это странное покровительство.

– Как настроение?

– Чудесное. – Улыбка Флоренс стала шире, но в носу почему-то защипало. – Я готова, но, если вы не против, хотела бы немного посидеть, прежде чем мы уедем отсюда.

Он вытащил часы из кармана и открыл их:

– Полдень, почти ровно. Четверть часа у нас есть, но больше я бы не рискнул.

Флоренс прошла в комнату с открытыми окнами – они выходили в крошечный, в десяток шагов по диагонали, внутренний сад, пустой, с единственным кустом шиповника посередине.

– Не жалко вам продавать этот дом? – спросил Ронан, оглядываясь.

Флоренс пожала плечами.

– Он напоминает совсем не о том, что мне хотелось бы сохранить, мистер Макаллан, – ответила она. – Так что я не жалею. Пусть те, кто поселится здесь после меня, сделают его лучше.

Ронан улыбнулся и покачал головой.

Флоренс высунулась в окно, привстав на цыпочках, и посмотрела вверх. Небо было синим, с легкой, почти прозрачной вуалью облаков где-то очень высоко. Весенний холод обжигал щеки и нос.

– А есть ли то, что вам хотелось бы сохранить? – вдруг спросил Ронан где-то за ее спиной.

Голос у него дрогнул. Прежняя Флоренс, пожалуй, не заметила бы этого или посчитала бы чем-то, что не связано с ней.

– Без сомнения, мистер Макаллан, есть вещи, которые мне очень хочется сохранить, – сказала она, не торопясь оборачиваться. – К примеру, ту команду для Ричарда Третьего, которой вы меня научили. Кажется, вы замялись и покраснели, когда я уточнила, как это переводится, и сказали, что это приказ откусить что-нибудь ненужное плохому человеку. Но знаете, – она обернулась, – я потом нашла перевод.

Сейчас Ронан действительно покраснел. Флоренс тоже – и опустила взгляд. Паркет, который недавно вычистили и натерли каким-то специальным воском, тускло блестел. Между носками ботиночек Флоренс – тонкая кожа, крошечные каблуки, приподнимающие ее на несколько дюймов, – и строгими туфлями Ронана было какое-то неприлично крошечное расстояние. Один шажок, полшага – совсем чуть-чуть!

– Я хочу попросить вас кое о чем, Ронан, – сказала Флоренс, не поднимая взгляда.

Она обхватила себя руками, не зная, куда их деть.

– Да, Флоренс? – Его голос звучал глухо.

– Если это можно… – начала Флоренс и запнулась. Пришлось поднять взгляд и посмотреть Ронану в лицо.

Он слушал ее очень внимательно и будто бы тоже чего-то боялся.

– Если это не доставляет вам проблем, я бы хотела не расторгать наш брак. Хотя бы еще какое-то время, – сказала она и замерла.

Было очень страшно.