Черная Пасть

- Знаю, кто еще может мешать! - устало улыбаясь, проговорил Ковус-ага. - Пусть заходит, если надо, и не играет в молчанку. Перепугать может, а я знаю, что бывает с пугливым: щедрый отдает половину, а трус - все!..

За камышовой дерюжкой занавешенного окна послышался недовольный голос Анны Петровны:

- Пугливым не прикидывайся! И звать меня не надо...

- Как же так!.. Иди, Мурадик, и сейчас же позови! - Ковус-ага засмеялся, - ведь не положено шутить с хозяйкой, когда у нее в доме все горит.

- Сам сидишь - другим не мешай! А то каждый горазд балясами жернова вертеть! - отозвалась Анна Петровна в том же назидательно-шутливом тоне, который, как видно, в доме никого не обижал.

- Вспомнил!.. Я сейчас, мама! - спохватился Мурад.

- Сиди уж, я сама разожгла, - отозвалась Анна Петровна. - А другое - потом поможешь сделать...

- Мам, не ругай меня. - Мурад вскочил с пола, но старик властно усадил его. - Нечего оправдываться, если не виноват. Плохого не сделаешь - в рот тебе никто не плюнет. Посиди... Послушай.

- Мурад, кошки чего-то дерут на перилах! Скажи отцу, а я по делу пошла! - крикнула Анна Петровна. - Пусть он знает - я старое капитанское свидетельство сожгла. Мухи засидели!.. - заскрипели половицы, мяукнула кошка и все утихло.

После недолгого молчания старик встрепенулся:

- Пойди, Мурад, посмотри мою рапорту!..

- А ты без меня ничего не рассказывай!

- Беги, бумагу проверь, каждое слово чтоб на месте!.. И кошек шугни!

Никаких кошек на веранде не оказалось, да и драть им было нечего. То, что старый рыбак назвал бычком, было прибрано в надежное место. Да и семейная реликвия - верительная грамота бывшего капитана Ковус-ага тоже находилась в полной сохранности.

- Эх и мамка! - воскликнул Мурад, дойдя до середины комнаты с поднятой занавеской на голове и вынырнув, словно из-под палатки. Он промакнул ладошкой облупленный нос, стал перед отцом по стойке "смирно" и прокричал:- Ага!..

- Что за "ага"? - недоумевающе посмотрел на своего юнгу капитан.

- И бумагу, и слова проверил. Все на месте, кроме "ага",- Не оказалось этого довеска!..

- Хорошо ли читал?

- Так точно, капитан! Там написано просто "Ковус".. и никаких "ага".

Старик вытянул вперед руки, и Мурадик, поняв приглашение, ловко нырнул головой в его бороду.

- Эх, сынок, не положен был этот довесок! Молодым был твой капитан. А теперь вот грузным стал - яшули Ковус-ага! Приятный, но все же груз!...

- Наша мамка не зря заговорила про капитанскую бумагу. Она ее в новую рамочку вставила. Теперь ты в рамке и под стеклом, как адмирал Макаров!

- Почему именно он? - спросил Ковус-ага, не скрывая того, что ему приятно такое сравнение.

- Борода у тебя такая же, как у него... лопата - пиль С пылкой доверчивостью полюбил Мурад своего отца и хотя нашли они друг друга совсем недавно, Ковус-ага тоже успел крепко привязаться и полюбить своего дотошного сынишку.

- Хей, верблюжонок, не я, а старый Алдан-Глазастый похож на настоящего адмирала! Алдан учил нас плавать не только по Каспию, до стен Кремля довел он нас на туркменских таймунах. - Снова увлекшись рассказом, Ковус-ага внушительно смотрел на Виктора Степановича, стараясь передать свои мысли не только голосом, но и взглядом, а когда вошел в раж, то и руки пустил в ход- взял у Виктора Степановича железный, пухленький и очень хитрый карандашик со вставным сердечком и начал что-то чертить на клеенке стола. - Алдан-Глазастый сам делает таймуны. Крепкие, против волны смелые! Он говорит, что и в ту зиму, когда беляков лупили, на змеиный остров он плавал с ученым человеком на самодельном таймуне...

Но до того, как плыть... Так вот, на острове казах-чабан, друг Алдана, первым заметил потухающий костер. Теперь БОТ пиши, Виктор Степанович. Про то, что я узнал от Алдана, еще никто не слышал. Расскажи всем. Это дополнением будет к напечатанному в книгах и к молве народной.

- Я слушаю, - успокоил старика гость. - Все запомню. Говори.