Черная Пасть

- Было бы вам, господин офицер, известно, что около Черной пасти вообще нельзя плавать зимой.

- На карте нет никакой Черной пасти, капитан! - бесновался недобитый колчаковец.

- Посмотрите получше, господин офицер, вот эта прорва - Черная пасть... Кара-Бугаз! Тут - смерть!

Но офицер, видно, боялся красных на берегу и пленных в трюме парохода больше, чем Черной пасти. Он приказал капитану держаться заданного курса. Душегубам, задумавшим черное дело, нужна была именно такая глушь, хотя и капитан и конвойные еще раз заглянули в лоцию Каспия и прочли описание острова Кара-Ада. Описан он был скупо, но предельно точно... Остров Кара-Ада, представляющий собой обломок гигантской скалы, расположен к северу от Кара-Бугазского залива и находится близ мыса Даг-Джиг, что против мыса Бекташ. На острове множество змей... Подходы к острову крайне опасны, он окружен рифами. Якорных стоянок нет. Береговые косы и дно - голая каменная плита, на которой не держатся якоря... Остров небольшой, сильно скалистый. Западный его берег обрывистый, приглублый, а противоположный - более пологий. Длина острова Кара-Ада по мередиану всего около пятисот метров...

Голые камни. Ни капли пресной воды. Змеи... Сюда глухой ночью и привезли заключенных . Высадка их на Кара-Ада длилась несколько часов. Волны не давали подойти шлюпкам к каменистому берегу и пленников толкали в воду, чтобы они добирались до острова своим ходом.

Так же украдкой, с воровской осторожностью пароход, выкрашенный в черно-желтый цвет, ушел от страшного острова. Обреченным на смерть большевикам не дали ни воды, ни корки хлеба... Их было около ста, а сколько точно, никто до сих пор не знает.

Оставшись на мертвом, необитаемом острове, отпетые протяжным гудком ушедшего парохода, люди развели на ледяном ветру костры и снесли к ним тяжелобольных тифом. До утра дожило лишь шестьдесят... Люди хотели жить, они отчаянно боролись со смертью.

...Когда рассказывал Ковус-ага страшную историю, то, дойдя до этого места, делал паузу. В чем же дело? Оказывается, к этому приучил сынишка Мурад, который хотя и не раз читал про Кара-Ада в книгах, но от отца всегда слушал с особенным вниманием. Ковус-ага знал больше написанного и мог не только отвечать на любые вопросы, но направлять и поворачивать рассказ в любую сторону...

Сегодня за чаем ради любознательного гостя Виктора Степановича Ковус-ага старался припомнить все, что знал о тех ненастных днях. Старик вдруг начал говорить такое, чего раньше никто от него не слышал. Да и рассказывал он сегодня не так, как всегда. Скорее это был не рассказ, а беседа двух людей, уже многое знающих о предмете разговора и старающихся уточнить отдельные факты, случаи, положения, выяснить вероятные побуждения людей, сопоставить и выверить свои догадки... Ковус-ага и Виктор Пральников сидели не во дворе под деревьями и даже не на веранде в тени вьюнков, а в средней, самой глухой, и, потому в жару самой прохладной, комнате, с занавешенными байковыми одеялами и прикрытыми жалюзи окнами. Комната была нежно-синяя от шелкового абажура, из-под которого лампочку не было видно, зато ровный мягкий свет проникал во все уголки. Казалось, это была не комната, а голубой аквариум. Правда, в сухом аквариуме не было ни водорослей, ни песка с ракушками, а от сундука в углу и огромного целлофанового, с зимней одеждой, матраса в углу нестерпимо пахло нафталином, но зато было тихо и спокойно. Чай приносил из кухни сам Ковус-ага, заваривал он его крепко, с пряной, душистой блажью, от которой тело сладко ныло, а в голове светлело, мысли становились острыми и стойкими, как при первом памятливом взгляде на новый предмет... Старик верил, что тот, кто умеет с чувством и пониманием пить чай, тот никогда не сменяет его ни на какое хмельное зелье, никогда не будет знать болезней, и всегда будет жить и работать с радостной жадностью. Услышав такое, Пральников подумал, что тут было поразительное сходство мыслей у двух стариков: Ковуса-ага и Льва Толстого, который, как известно, для своей работы чай считал подспорьем, отводил ему роль необыкновенную...

Когда.Пральников сообщил об этом Ковус-ага, тот ничуть не удивился.

- Видишь, не зря русский старик мудрецом, стал! И море, и чай любил. - Ковус-ага с уверенностью добавил: - Жалко, не побывал Лев Толстой в самом загадочном и богатом месте на земле - в нашем Кара-Богазе. Тут бы он нашел главную соль земли. И в пустыню в какую-то пустяковую вздумал уходить... Шел бы в наши Каракумы, тут мы не дали бы ему пропасть.

Вот какие мысли может возбудить терпкий, пахучий кок-чай в тихой прохладной комнате, при синем, солоноватом свете. За окном ворочалось море и высился легендарный остров Кара-Ада... Хмурый Ковус-ага прислушивался к говору волн и продолжал свой рассказ.

...На восточном, не шибко пологом берегу Кара-Ада пылал тогда умирающий костер. Казалось, он уже никого не звал, ни о чем не молил, а светился холодным и безнадежным светом, как светит в ночи гнилушка гробовой доски на одинокой могиле...