Черная Пасть

Подумав и прицелившись, с какого конца лучше начинать, Виктор Степанович неожиданно для самого себя впился в средний, самый соблазнительный, с запеченным бочком кусок. С этой минуты он словно потерял дар речи, разучился слышать и видеть. От сочного, продымленного осетрового шашлыка нельзя было оторваться. Ковус-ага, довольный тем, что угодил, сам посолил ему второй, еще более тяжелый шомпол, на котором красовалась спинка с подгоревшими шипами, из-под которых капал жир. Не думал никогда раньше Виктор Степанович, что может существовать на свете такое объедение. Похвалить хотелось эту горячую, прокопченную и поджаренную на углях саксаула осетринку, но не было сил оторваться от шашлыка, и он лишь глазами улыбался старику, который успевал угощать и гостя, и своих домашних. Все происходило так, как хотел Ковус-ага, и как бывает на рыбацком бивуаке. Хорошо получалось, непринужденно, по-семейному, с грубоватой простотой. Угощались, забыв на время обо всем, что творилось вокруг за пределами двора, который мало походил на хозяйский двор в обычном понимании: во дворе рыбацкого особняка был тот же берег моря, с крупным, светло-серым песком и ракушками, которые острее бритвы резали не только голые ноги, но и обувь, проникали даже в закрытые ботинки, переносились ветром и застревали в волосах, втыкались иглами в телеграфные столбы, оконные рамы, и случалось, ранили летящих птиц. Сугробы песка лежали около веранды, внутри сетчатого курятника, а в центре двора возвышался пологий барханчик с бельевым шестом на вершине.

В таком дворе трудно поднять шум, звуки глохли в песчаных глушителях, и даже шаги не слышались. Только этим можно было объяснить, что появление нового человека вблизи жаровни осталось никем не замеченным.

- День добрый! - напевно поздоровался пришелец.

- О, Игорь Маркович! - так же восторженно приветствовал его Виктор Пральников. - Вы совсем запропали!

- В бегах и поисках изнываем! - поморщился Завидный, надвинув на очки шляпу. - Одного нашел, а троих потерял. - Он скривил рот и выплюнул изжеванный окурок на песок.

- Зачем сердиться! - заметил Ковус-ага. - Молодому джигиту приветливость к лицу. Подходите к огню. Угощайтесь! ..

- Нину Алексеевну не видели? - спросил Завидный, втягивая носом пряный дымок от жаркого.

- Полагается сперва закусить, а потом дела решать, - Ковус-ага покосился на жену, вздохнув, перевел глаза на Виктора Степановича. Но и на нем не остановил взгляда, а зыркнул под столик, где стояло ведерко с водой и плавающими ледяшками из холодильника. Укоризненно и издевательски покачивая белой головкой и высовывая из сту-денной воды гладкие плечики, плавала бутылка с водкой, слегка начатая. - Хотя сегодня и не выходной, но паек... есть паек! - Старик притворно ссутулился и зашелся кашлем.

- Что за паек? - заглушая не очень-то убедительное покашливание, спросила Анна Петровна.

Отказавшись от намерения тронуть сердце жены страдальческим видом и болестями, старик решил брать рассудительностью.

- Пайки разные бывают: фронтовой, арктический, высокогорный... Даже змееловам от укуса кобры или гюрзы нормочка спирта полагается. Опять же за отдаленность спецпаек существует!..

- А за такие штучки по рукам бьют! - Анна Петровна теперь ворчала от обиды, нанесенной ей как хозяйке. Старик самовольно извлек посудину из ведра и мокрую поставил на скатерку, посматривая, во что бы побыстрее разлить постылую.

- Неприлично, когда маячит посуда, - решил побыстрей покончить с зельем Ковус-ага.

- Лишнее стекло - с глаз долой! - с суетливым участием и живым интересом отнесся к этой веселой находке Виктор Степанович. - А шашлычок великолепен! Интересно, что больше ловится в этом году: осетр или севрюга?..- начинался тот условноактуальный и в то же время совсем не обязательный разговор, в котором обычно участвуют и знают скрытый смысл только собутыльники. - И то сказать, осетр нынче хорош!..

- Белуга - та похитрее, у нее ятови посложнее осетровых, - срыву подхватил разговор старик, наклоняя бутылку. - Осетровое ятовье - ямы для схорону, ближе к берегу бывают, особенно зимой. Белуга просто не попадается!.. Если что после шального шторма, когда надоест ей на дне отлеживаться.

- Не греши, старый, такая вот белорыбица в любую погоду у тебя ловится! - уже никого не стесняясь, выговаривала хозяйка.

- Айна, ты же у меня настоящая капитанова подруга! Для нас с тобой в жизни одна байдарка, - растрогался вконец старик. - Кроме байдарки нам ничего и не надо. Поплывем далеко-далеко, Айна, паруса у нас крепкие! Ты только, Айна, правь семейным кулусом, а на веслах и у паруса я не подкачаю. Про это скажет сам Алдан!

- Библейский человек ваш Алдан, - подтвердил Виктор Степанович, желая поддержать старика. - Крупная и романтическая личность.

Хозяйке слова Виктора Степановича показались такими серьезными, что своей ворчливости она устыдилась.