Черная полоса "СПАРТАКА"

Знаменательной вышла встреча в развлекательном центре «Голден Пэллас», куда пришли журналисты и болельщики. Она не очень получилась, формат себя не оправдал. Но случившийся бенефис Черчесова запомнили все. Стас развалился в центре стола президиума и на все вопросы отвечал, не переставая жевать жвачку. Причем отвечал при живом Шавло по-хозяйски, не заботясь о том, что о нем подумают окружающие. «Что вы там мне хотели объяснить? — завелся он в каком-то эпизоде. — Да вы только подумали, а я уже все понял».

Он хотел произвести впечатление. Произвел.

Той осенью в Лиге чемпионов мы сыграли, как смогли. Достойно, но без очков с фаворитами. Шансы в чемпионате России и на выход в плей-офф УЕФА остались — уже хорошо. А еще лучше было то, что Федун оставил Федотова «еще на годик порулить». Не прими Леонид Арнольдович такого решения, вряд ли мы прошли бы «Спортинг» на его поле. Федотов успокоился, вдохновился и повез команду на неделю в Португалию. Мы расположились в отеле на берегу океана, в ста километрах от Лиссабона. Температура не опускалась ниже 15 градусов, в основном было солнечно. Тренировки проходили как-то подозрительно спокойно. У всех было предчувствие, что все закончится хорошо. Потому и мы — то есть персонал — как никогда много и увлеченно играли в «дыр-дыр» на травяной площадке между отелем и океаном. Как-то все располагало, все было один к одному.

И предчувствия нас не обманули.

В итоге «Спортинг» был разбит.

А после матча собравшийся чуть ли не в полном составе Совет директоров счастливого в ту ночь «Спартака» пригласил команду на банкет в шикарном ресторане на одной из набережных португальской столицы.

Там были поздравления, объявление лауреатов сезона, даже какие-то песни. Когда официоз сошел, к нам с Перескоковым, Родионовым и Паниковым подсели Титов и Павлюченко. «Ух, сказали они, — мы хотим с вами. Там надоело. С вами интереснее». Меня в какой-то момент подозвал Федотов, и я, подходя к Григорьичу, вдруг услышал, как один из членов Совета директоров, приобняв Черчесова за плечи, возбужденно говорил: «Ну, Стас, давай уже скорее! Мы с тобой — два кавказца — такое сотворим!..» А счастливый и осчастлививший страну всего два часа назад Федотов сидел в двух шагах. Вот и вся селекция.

Это было единственное, что подпортило настроение.

До начала «кавказского творчества» оставалось полгода.

Черчесов со Смоленцевым путешествовали по свету в поисках игроков. Последние никак не ловились. Зимой, как положено, началось селекционное обострение. Искали забивного форварда и левого защитника. Причем так усердно и целенаправленно, что… нашли вратаря Амелию. Было очевидно, что Федотов тут не рулит. Да, запускает Ковалевски бабочек, но ведь о вратаре не было ни слова — ни от тренеров, ни от руководства. И вдруг Амелия… Возможно, все эти «хавы» и «напы» были тонким отвлекающим маневром. Такие уже случались в новейшей селекционной истории красно-белых. Мы пишем Морьентес — подразумеваем Баррьентос. И далее в таком же духе: Барош, Тевес, Тотти и еще половина серии «А». Ай Моська, знать она сильна, что хочет Савиолу…

Смоленцев даже приписывал неким руководителям западных клубов то, чего они не говорили, лишь бы косвенно продвинуть какую-то информацию в нужном для нас направлении. Это было его ноу-хау. То есть самостоятельно, без пресс-службы, Жека запускал в прессу сообщение от (хорошо, если существующего) сотрудника какого-то известного европейского клуба. Расчет гоголевского Хлестакова был прост: кто же их, столичных, в нашей глуши знает? Так и здесь. А если информация приписывалась реальному лицу, то оставалось надеяться, что уж наших газет это лицо точно не читает. Сейчас в эпоху, когда собака лает — ветер носит, возможно все.

Но вскоре нас с Амелией «кинули». Я, со слов Смоленцева, выдал комментарий о том, что - мы в шоке от непоследовательности руководства «Ливорно». По крайней мере, я экспортировал в СМИ озабоченность технического директора. Но он ведь там был не один. Черчесов, как оказалось, затаил на это обиду. Мы, видимо, не имеем права бывать в шоке. Это не наш метод. У «Спартака» ведь все всегда по плану и ничто не может нас поколебать. Они только подумали, а мы уже… приехали. Передумали — и уехали.

Очевидно, к моменту ожидаемого, но не состоявшегося увольнения Федотова наступил пик самонакачки Станислава Черчесова.

Отсюда и потеря уравновешенности, выразившаяся даже в нашем микроконфликте с ним. Стас опять куда-то уехал со Смоленцевым.

Понадобились они мне как-то оба сразу. Сначала поговорили с Женей.

— Стас рядом? — спрашиваю,

— Сейчас дам, — отвечает.

— Стас, привет, это Владимир…

— Я — Станислав Саламович!..

— А-а… тогда я тебе — Владимир Викторович!