Черная повесть

— Димон, это ты? — снова раздался голос Вани.

— Я! — ответил я.

Спустя несколько минут невдалеке послышался треск сучьев, и из гущи кустарника вылез Попов. Смотрелся он неважно: лицо расцарапано, куртка разорвана, брюки вымазаны грязью. Впрочем, чего пенять? Я, наверное, выглядел не лучше.

— Я думал, ты не успеешь, — произнес я.

— Успел, — облегченно проговорил он. — В последний момент. Еще бы чуть-чуть, и…

— А Николай?

Ваня пожал плечами.

— Не знаю. Когда я выпрыгивал, он, вроде, еще оставался в вертолете. Ты, как, цел?

— Кажись, цел, — сказал я. — С ногой вот, только, непорядок.

— Идти можешь?

— Попробую.

С помощью Попова я поднялся с земли, и, опершись о его плечо, направился вместе с ним к разбившемуся вертолету.

— Ребята-а-а! — послышалось где-то невдалеке. — Вы где-е-е?!

— Это Лиля, — обрадовался я, узнав ее голос, и отозвался. — Мы здесь!

— Иди к дыму! — прокричал Ваня.

Дойдя до груды искореженного металла, в котором кое-где еще продолжали плясать язычки огня, мы остановились.

— Николай! — позвал я.

В ответ ни звука.

— Николай! — еще громче крикнул Попов.

Ответа снова не последовало. Мы решили обойти вертолет кругом. То, что мы увидели на другой его стороне, заставило нас содрогнуться. Тело Николая лежало возле сорванной с петель и погнувшейся двери кабины. Его буквально разорвало на куски. Даже как-то не верилось, что еще полчаса назад эти горелые лохмотья были живым человеком, который двигался и разговаривал. В наши ноздри ударил препротивный запах паленого мяса. Я почувствовал, как мой желудок выворачивает наизнанку.

Сзади нас послышался шум. Мы обернулись. Из-за деревьев вышла Ширшова.

— Ой, мальчики, вы живы! Слава богу!

Желая предохранить ее хрупкую девичью психику от столь ужасного зрелища, я остановил ее жестом руки.

— Не ходи сюда! Тебе не надо это видеть!

Лиля вскрикнула, отпрянула, и закрыла лицо руками. Мы с Ваней снова обогнули остов МИ-2 и сели на землю. Лиля расположилась рядом с нами.

Мы чувствовали себя совершенно обессиленными. Шок от пережитого давал о себе знать. Мы словно пребывали в какой-то прострации, и не могли поверить, что все случившееся действительно произошло. Обломки вертолета догорали и продолжали испускать едкий, черный дым. Мы зачарованно смотрели на него, словно он уносил с собой в небеса частичку нашей жизни.

— Вот вы где! — раздалось сзади.

Мы повернули головы. К нам, прихрамывая, приближался Вишняков. На его лице виднелись ссадины и царапины. Одежда наполовину превратилась в лохмотья. Но он, тем не менее, был жив. И видя его живым, мы чуть не подпрыгнули от радости. Когда попадаешь в такую катастрофу, каждый выживший вместе с тобой человек представляется чуть ли не родным.

— Сережка! — бросилась обнимать его Лиля. Из ее глаз потекли слезы. Картина и в самом деле была очень трогательная. Я почувствовал, что у меня тоже защипало в глазах.

Вишняков уселся рядом с нами. Отдышавшись, он спросил:

— А где остальные? Где Алан, где Юля?

— Мы их пока не видели, — сказала Ширшова.

— А где Николай?

Мы вздохнули и потупили глаза.

— Николай погиб, — тихо произнес я, и указал на дымящийся вертолет. — Он оставался за штурвалом до самого конца.

Сергей нахмурился и помрачнел. Воцарилась скорбная тишина.

— Надо будет обязательно как-то помочь его семье, — проговорила Лиля, и вдруг встрепенулась. — Ой, а чего это мы сидим? Нужно найти наших ребят! Может, им требуется помощь.

— Лиля права, — заметил Вишняков. — Если они еще не пришли сюда, значит с ними что-то случилось. Надо идти, пока не стемнело. Кроме этого, было бы неплохо найти рюкзаки. Ночевать нам, скорее всего, придется в лесу. А завтра, будем надеяться, нас найдут. Все могут ходить?

— Дима, может тебе лучше остаться здесь? — обратилась ко мне Ширшова.

При одной только мысли, что я останусь наедине с грудой искореженного железа и обгоревшими человеческими останками, меня пробрала дрожь, и я решительно замотал головой:

— Нет. Я пойду вместе с вами. Нога у меня, конечно, болит. Но не настолько, чтобы я вообще не мог ходить.

Мы еще немного посидели, как бы собираясь с силами. Затем Сергей решительно поднялся и скомандовал:

— Пошли!

Мы встали и направились вслед за ним в ту сторону, где должны были находиться наши товарищи.

— Ала-а-ан! — кричал Вишняков, приставив ко рту ладони, сложенные в трубочку.

— Ю-ю-ля-я-я! — звал я.

Но в ответ доносилось только насмешливое гулкое эхо.

Идти было нелегко. Окружавший нас лес чинил нам всякие препятствия. Здесь не было даже намека на какую-нибудь просеку. Нам приходилось продираться сквозь кровожадные сосны и ели, все время норовившие нас расцарапать, пробиваться через чернобыльник, высота которого была сопоставима с нашим ростом. Кроме этого, мы чуть ли не ежесекундно отмахивались от докучливых мошек и комаров, с лютой кровожадностью набросившихся на нас. Они лезли везде, куда только можно: и в уши, и в ноздри, и в глаза, и за воротник. Этот отряд летучих кровопийц заставил нас изрядно помучиться.