Черная Принцесса: История Розы. Часть 1

Тут же, не став ждать и какого-то третьего сигнала, тем более свыше, а там и сниже, он так же тихо, как и переместился, проник внутрь комнаты и вновь погрузился во тьму, только и теперь уже полноценно и именно же телом, прикрыв дверь же и с нужной в этот раз для себя же самого стороны, за собой и тьмы же уже для конкретно Софии, не для себя, засчитав же это и в этот же раз как очередной же балл себе же, прекрасно видя теперь именно ее же во всей темноте, вновь устроившуюся в своей излюбленной позе и на правом же боку, как начинала и была же до, как и, соответственно же, на правой, своей стороне не своей лишь и именно кровати. Что же было до не своей-ее стороны и непосредственно же самой кровати Никиты — та была все еще пока заправлена со стоящей же подушкой-парусником поверх сложенного же вдвое и к двери одеяла. Прислушавшись к ее тихому и размеренному дыханию на миг, он так же быстро и тихо, как и до этого зашел, приблизился к кровати и опустился на ее свободную часть и, не издав, как и прежде, ни скрипа, придвинулся к ней со спины, не вплотную и целиком же телом, но и тем не менее оставляя же световой луч луны позади себя, и прижался своей грудной клеткой к ее спине, чтобы она, если и видела что-то нежелательное и негативное для себя, ощутила чье-то присутствие как поддержку и опору и переключилась на более же желательное и позитивное, просто перешла из одного сна и его стадии в другой и другую, может, более легкую, а может, и наоборот, более глубокую. И она ощутила это, тут же ненадолго замерев еще и в дыхании, но и не испугалась до конца, чтобы еще и резко проснуться от этого, ощутив вдруг за собой что-то инородное и непонятное, банально чего и не было же раньше и вот опять, а, наоборот, прижалась к этому лишь ближе, отодвинувшись еще тем самым и от самого же края, прибившись к нему ранее, как потерпевший крушение и бороздивший же все это время просторы открытого моря или океана без единого же кусочка суши-земли вокруг, воды и еды путник или путница, так нечаянно и неосторожно заснувшая на матрасе во время плавания, унесенном по ветру и течению далеко от пляжа-берега, турист, увязнувший в болоте или зыбучих песках, позарившийся на очередной мираж и то, что его палка дно нашла, скорее же лишь уткнувшись в брата же или сестру по несчастью на своем пути на мгновение и уже после полноценно пойдя же ко дну вместе же с балластом, стараясь теперь лишний раз не двигаться, но и найти, за что зацепиться и вылезти, рыбак, отправившийся в плавание не по своей воле, но и по своему же желанию на отколовшейся льдине или вовсе же провалившись в нее и уйдя же под лед, слишком рано начав рыбачить, лишь сейчас вспомнив, что самый тонкий лед — у берега, но и на середке при первом же замерзании воды он твердости в себе не несет и что выплывать, а там и идти надо туда и оттуда, откуда пришел, теперь же придвигаясь же так же только уже и к самому Егору, который спокойно, хоть и с небольшим все же шоком позволил ей это, не встречая же еще подобного рвения к себе от нее наяву и сделав же это лишь сейчас, да и в таком же еще конкретном виде и положении, но и понимая, что она как она не здесь и сейчас полноценно и подчиняется же скорее своим телесным рефлексам и инстинктам, мышечной памяти родом же из детства, вроде и того же, чтоб прижаться и погреться, пригреться, ощутив наконец нормальное тепло, хоть и не замерзла же до этого и сих пор, да и так, чтобы вновь греться и обо что-то иное, расставшись с одеялом, так и не вернув же его к себе и на себя же чуть ранее, но и даже если и пусть иное-другое, но и не чужое же ведь!