Черная Призма

– Кип! – послышался голос Гэвина, привлекший внимание всех к Кипу. Кип ощутил прилив паники и растерянности, попавшись так легко. – Ты хорошо сегодня поработал. Мало кто из мальчиков может сознательно извлекать в первый день обучения.

Волна самодовольства прошла по Кипу, лишь удвоенная восхищенным видом Лив.

– Лив! – позвал Гэвин, и она резко обернулась. – Я хочу, чтобы ты продолжила делать модели: выведи кривизну залов, ширину вершины стен, все, что скажет тебе этот архитектор.

– Да, Владыка Призма! – сказала она, снова вернувшись к столу и работе.

Сейчас или никогда. Если он будет тянуть, вернется Железный Кулак и будет таскаться за ним тенью. Кип посмотрел на генерала Данависа, который стоял опустив голову и что-то прикидывал, Лив, напряженно слушавшую, и, наконец, на Гэвина. Это были единственные люди на свете, которые что-то для него значили, и, что невероятно, они принимали его. Или хотя бы терпели. С ними впервые в жизни он ощущал себя частью чего-то.

Кип повернулся и пошел к городу.

Глава 66

Только подойдя к вратам Возлюбленной, Кип понял, почему Гэвин пытался построить новую стену. Старая просто поросла домами, лавками и кабаками, как обшивка судна – ракушками. Единственное различие было в том, что стена заросла по обе стороны. Местами крыши поднимались почти вровень со стенами. Если Гэвин хотел сделать стены пригодными к защите, ему пришлось бы снести сотни домов. Один снос занял бы четыре дня. И, конечно, где-то пятая часть населения чудовищно отнеслась бы к сносу домов.

У Гэвина было всего несколько дней, чтобы убедить оставшихся в городе жителей встать на его сторону, а не переметнуться к противнику. Он попался в тиски немыслимого выбора: оставить дома подпирать внутреннюю стену, чтобы в результате лишиться возможности ее защищать, или снести их и обратить против себя и так разделенное население. Потому Гэвин решил возвести собственную стену.

Невероятно. Каково же во время Войны Призм было людям, когда приходилось выбирать, на сторону какого брата встать? Это же все равно как сражаться рядом с гигантами, которые легко могут тебя раздавить, но также понимая, что на нейтральной территории еще хуже.

Кип вернулся в свои комнаты и собрал то, что, по его мнению, могло понадобиться. Плащ, еда, и еще еда, и короткий меч, и связка данаров в поясе. Это было больше, чем нужно, – он надеялся, что его простят за это, – но деньги могли понадобиться на взятки. Затем он решил оставить записку, чтобы они не тратили драгоценного времени на его поиски.

На столе в его комнате было перо и чернила, так что он начал старательно выводить буквы. «Я тиреец, и я молод. Я лучше пригожусь как шпион там, чем здесь. Никто не заподозрит меня. Я попытаюсь найти Каррис». Он подписал записку, сложил ее, когда чернила высохли, и засунул ее под покрывало на постели Лив.

Затем написал еще одну.

«Я пошел прикупить еды и посмотреть выступление менестрелей. Трясет после извлечения. Вернусь к полуночи».

Это письмо он оставил на столе. Его обнаружат в первую очередь, и это даст ему фору. Второй записки не найдут до ночи. А тогда он будет уже слишком далеко, чтобы его успели перехватить.

С подозрительно перегруженными седельными сумками Кип прошел мимо привратной стражи в стойло.

– Мне нужна лошадь, – властно сказал Кип конюху.

Мужчина, привалившийся к стене, смерил его взглядом, но с места не двинулся.

– Ты пришел в нужное место, – сказал он.

У Кипа сердце упало. Этот человек не принимал его за того, кто имеет право приказывать. Если Кип не добудет лошади, он ничего не сможет сделать. Это будет самая краткая попытка бегства в истории. Он даже из дому выйти не успел.

– Эхм, мне нужно что-то не очень пафосное и не слишком… резвое.

– Не то чтобы ездок, значит? – Тон конюха явно говорил – не мужик ты.

Признай свою беспомощность и получи его благосклонность, Кип.

– Как тебя зовут, навозник? – вместо этого сказал Кип. Ой.

Конюх заморгал и машинально вытянулся.

– Галлос… сударь, – неуверенно добавил он.

– Я нечасто езжу на этих вонючих мясных бочках, но мне нужна надежная, чтобы могла вынести мой жирный зад и не запаниковала бы, когда я начну использовать магию, понял? И у меня нет времени на твою выпендрявость. – А такое слово вообще есть? Кип пер напролом. Конюх, похоже, тоже не знал.

– Война на носу. Дай мне эту гребаную лошадь, а дерьмо пусть твои мальцы гребут.

Конюх резвенько оседлал старую ломовую лошадь.

– Лучшая по вашему запросу, сударь, – сказал он.

Ломовая? Ну я не настолько жирный.

– Простите, сударь, другой нет.

– Сойдет, – сказал Кип. – Спасибо.