Черная радуга

Вторая операция прошла не так чисто – в дело вмешался случай. Забрав из магазина последние два ящика с той же рисовой (продавщица удивлялась: «Везем и везем ее, а с флотилий так и подчищают, уже пять планов выполнили!»), Матвей обвязал их бечевкой и на мотоботе отправился обратно. Однако на полпути попросил старшину подчалить к траулеру, приписанному к флотилии, который как раз попался на пути. К плавзаводу было приписано четыре траулера. Двоих капитанов из четырех Матвей знал, а этот, казах Бисалиев, на чей траулер он попал волей случая, был ему, к несчастью, незнаком, и о нем ходили противоречивые слухи. Но деваться некуда – на горизонте вырастала громада плавзавода, и ехать туда средь бела дня с ящиками, на которых красуются хоть иностранные, но до боли знакомые каждому моряку надписи, было безумием. Все равно что прямо с этими ящиками впереться в кают-компанию во время собрания.

Матвею бросили штормтрап, помогли поднять и поставить ящики на палубу. Подхватив их, он направился в каюту капитана.

– Слышал, слышал о тебе, – встретил его капитан, смуглый крепыш с изрезанным морщинами волевым лицом и мохнатыми бровями. – Ну что ж, будем знакомы. А это что у тебя?

– Водка, – просто ответил Матвей, садясь и закуривая. – Рисовая, вьетнамская. Другой на берегу нет.

Бисалнев медленно поднялся, лицо его побурело, узкие глаза налились бешенством.

– Что?! На судне водка? Да если бы я знал, что у тебя эта гадость, я бы мотобот и близко к борту не подпустил! Рисовая, вьетнамская!

Матвей так и не понял, то ли он разгневался на рисовую водку, то ли на него лично.

– Бек Назарович, – заговорил он умиротворяюще. – Ты же знаешь, у многих на плавзаводе то день рождения, то на берегу наследник образовался, то еще какой праздник… Без сивухи никак. Вот и попросили меня люди.

– На это предусмотрен резерв капитан-директора! По такому случаю выдается бутылка! – Бисалиев забегал по каюте.

– Весь резерв Винни-Пух давно высосал. Жди от него бутылку! Даже спирт у радистов отбирает.

– Неужто? – Бисалиев остановился.

– У меня тут записано, – Матвей вытащил блокнот. – Вот, свидетельство радиста Каткова: «13 мая – два с половиной литра, 8 июля – полтора литра…»

– Ах, стервец! – покрутил головой капитан. – Ну, окончится путина, пойду в Дальрыбу, все расскажу.

– И откроешь Америку. Разве там не знают? Кому-то он нужен…

– Конечно, как специалист он толковый. Ни разу не сорвал план путины. Всегда в передовых.

– Потому что ловит в запретных секторах, – в тон ему закончил Матфей.

– Не может быть! – Бисалиев так и сел. – Ты… ты понимаешь, какими обвинениями бросаешься?

– Не бросаюсь, а предъявляю. Ну-ка, поднимемся в рубку. На штурманском столике была расстелена карта района лова. Матвей бросил на нее быстрый взгляд.

– Так я и знал. Где вчера вечером ставили сети?

– Вот, – капитан показал. – На шельфе и на банках Голубая и Неожиданная.

Матвей взял красный карандаш и очертил три прямоугольника.

– Понял?

– Запретные? – ахнул Бисалиев.

– Весь фокус в том, что карты с такими секторами находятся только на флотилиях, а на траулеры выдаются обычные, рабочие; когда управление закрывает какой-то сектор лова из-за его истощения и для восстановления крабового стада, – ты это знаешь, – оно передает координаты на флотилии. На других флотилиях данные тут же передают на свои траулеры, корректируют карты, а прохвост Михайлов этого не делает, держит в секрете. Но на его картах данные наносятся – для спецконтроля.

– Ты-то откуда знаешь? Где их видел?

– Я многое знаю. Но скажу, чтобы не сомневался. На мостике стоит один мой прибор, я регулярно проверяю его работу. А Михайлов не подозревает, что я по профессии штурман и мне достаточно взглянуть на карту, чтобы запомнить, что где находится. А подробности мне разъяснил второй штурман Насовкин; мы как-то сидели, а он поносил Винни-Пуха.

– Почему же молчит?

– У него две морские жены. А, законная на берегу только и ждет, чтобы его вытолкать за аморалку и завладеть квартирой. Но пока Винни-Пух за него, он держится. Механика ясна?

Бисалиев схватился за голову.

– И я, я соучастник. Ведь обе банки в красном секторе! Да и в других секторах ловушки ставили…

– Пиши докладную. А я передам ее куда следует – в управление.

– Нет, погоди… Надо в этом деле основательно разобраться:

– Вот-вот. А также осмотреться, выждать, затаиться. Все вы такие, – Матвей с треском бросил на карту карандаш. – Пошли лучше жахнем.

Бисалиев покорно поплелся за ним.

– Ну а спецконтроль?

– Не раз его прихватывал. Он или напоит контролера до посинения, а потом набьет его торбу консервами, или отбрешется: туман, непогода, не сориентировался.

– Курвин сын! Да кто ж такому поверит?

– Надо, потому и верят. Кому охота рапортовать о недоперевыполнении? Все начальство снизу доверху пламенем горит. Вон «Тухачевский», «Постышев» щепетильничают, промышляют в строго отведенных секторах и – горят с планом. Кого мылят в хвост и гриву – их или Винни-Пуха?

– Но ведь так всего краба выгребем. Что нашим внукам останется, даже детям?