Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья

Скандинавия стала для Y. pestis настоящей проблемой. Этот малонаселенный регион в Средние века был настоящей глушью. Здесь болезни негде было развернуться, в сравнении с переполненными улицами или густонаселенными городами. На пустынном севере чума, словно одичавший бродяга, любящий копаться в отходах, должно быть, выжила только благодаря случайно встретившейся ей семьи фермера, одинокому деревенскому рыцарю и его собаке и маленькой рыбацкой деревне, расположенной над фьордом. Еще более грозным фактором, чем малочисленность населения, был враждебный климат. В Скандинавии лето проходит в мгновение ока, а суровая зима, кажется, длится вечно. Соответственно, историки сразу выдвинули предположение, что в регионе преобладала легочная форма чумы. И действительно, несколько средневековых источников описывают симптомы именно легочной чумы. Как говорится в Lawman’s Annual, «люди, испытывавшие острую, мучительную боль, не жили дольше одного-двух дней. После этого их начинало рвать кровью»[799]. Однако профессор Бенедиктов считает, что сезонность вспышек, характер распространения и степень летальности указывают именно на бубонную форму чумы как на доминирующую форму болезни в Скандинавии. Он утверждает, что источники, подобные Lawman’s Annual, описывают легочную форму, являющуюся вторичной по отношению к бубонной чуме, то есть такие случаи заболевания, при котором чумные бациллы метастазируют из лимфатических узлов в легкие.

Ответ на скандинавскую загадку может заключаться в русской теории чумы сурков с ее тропизмом к легким. В связи с этим стоит сравнить две недавние вспышки Y. pestis. В 1991 году, когда в Китае в районе очагов обитания сурков разразилась чума, почти у половины жертв была легочная чума[800]. Напротив, во Вьетнаме, где преобладают очаги обитания крыс, эпидемия во время войны 1960-х годов носила почти исключительно бубонную форму – частота случаев составила 98 процентов.

Будь то легочная или бубонная, эпидемия разгулялась по Скандинавии со своей обычной жестокостью. Спустя несколько месяцев после того, как Джеймс де Грундвелл, единственный выживший после визита чумы в монастырь Айвичерч в Англии, был возведен в должность главного аббата, его норвежский коллега, священник, который был единственным выжившим священнослужителем в епархии Дронтхейм, был возведен в должность архиепископа[801]. Спровоцировав чудовищные потери в Бергене, чума практически уничтожила глухую горную деревню Туседедал. Спустя несколько месяцев после того как эпидемия утихла, спасательная группа, прибывшая в деревню, нашла только одну-единственную выжившую – маленькую девочку, которая настолько одичала из-за своего уединенного образа жизни, что спасатели назвали ее Райп – дикая птица[802].

Из Норвегии чума распространилась на восток, через внутренние районы Скандинавии в Швецию, где в 1350 году чрезмерно эмоциональный король Магнус II выступил с грозным, хотя и запоздалым предупреждением. «Бог, – заявил Магнус, – за грехи людей наслал на мир это великое наказание в виде мгновенной смерти. Поэтому большинство людей на землях к западу от нашей страны [то есть Норвегии] мертвы. [Чума] сейчас приближается к нашему Королевству Швеция»[803]. Чтобы отразить угрозу и умилостивить разгневанного Бога, Магнус распорядился соблюдать пятницы без еды (кроме хлеба и воды) и воскресенья без обуви (шведам было приказано ходить в церковь босиком). Но точно так же, как Y. pestis убила итальянцев, англичан и французов, которые избегали окон, выходящих на южную сторону, и вдыхали защитные благовония, не пощадила болезнь и шведов – и тех, кто носил обувь, и тех, кто ходил без нее, тех, кто соблюдал отказ от еды по пятницам, и тех, кто объедался по субботам. Среди погибших были два брата короля, Кнут и Хакон.

Во время своего путешествия по Евразии эпидемия столкнулась со всевозможными экологическими феноменами. Она видела, как горы обрушивались в озера (Китай), как шлейфы вулканического пепла поглощали полуденное солнце (Италия и Китай), как селевые потоки смывали целые деревни (Китай, Франция, Германия), стаи саранчи длиной в три немецкие мили (Польша и Китай), приливные волны высотой со шпиль собора (Кипр) и небо, из которого полгода шел дождь (Англия). Но, приблизившись к побережью Гренландии, Y. pestis столкнулась с новым чудом природы. Из холодного моря, покрытого белой шапкой снега, поднимались гигантские скалы из серебристого льда, мерцающие в ярком, колючем солнечном свете нового Малого ледникового периода.