Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья

Длинные набережные средневекового Бордо были переполнены тюками с шерстью, упаковками с продуктами, бочками с бургундским вином, а в начале августа 1348 года по ним прогуливалась золотоволосая принцесса Англии Джоанна Плантагенет, младшая дочь Эдуарда III. Ее миловидное лицо и царственная походка, должно быть, казались усталым французским грузчикам, работающим на причалах, настоящим чудом. Вот уже нескольких недель они не видели в городе ничего другого, кроме смерти от чумы. И вот внезапно здесь они словно оказались в сказке про принцессу, где были четыре ярких флага английских кораблей, испанский певец с елейным голосом – подарок от жениха Джоанны, принца Педро Кастильского, – сотня шикарно одетых лучников и два самых главных слуги Эдуарда: Эндрю Уллфорд, упитанный ветеран войн с французами, и Роберт Буршье, юрист и дипломат[584].

О визите принцессы в Бордо известно мало, за исключением того, что она останавливалась там по пути в Испанию, где осенью должна была выйти замуж за принца Педро, и что утром в день ее прибытия мэр Раймон де Бисквале ожидал процессию на набережной, чтобы предупредить принцессу и остальных участников свадебной церемонии о чуме. Еще нам известно, что англичане отнеслись легкомысленно к этому предупреждению, хотя не известно почему. Неблагоразумие принцессы, вероятно, можно было объяснить ее возрастом. Члены королевской семьи пятнадцатилетнего возраста, должно быть, были более своенравными, чем их простые сверстники, и считали себя бессмертными. Однако безрассудство двух членов королевской свиты, Буршье и Уллфорда, понять труднее. Возможно, Уллфорд, выживший в битве при Креси, где численность англичан составляла четыре или пять к одному в пользу французов, уверился в собственном бессмертии. Или, может быть, мэр де Бискваль не произвел на него и его приятеля-чиновника Буршье должного впечатления – для них он был всего лишь мелким французиком с растрепанными волосами и забавной походкой.

Оба королевских чиновника должны были быть более предусмотрительными.

20 августа Уллфорд умер тяжелой смертью от чумы, единственное утешение – перед кончиной он мог насладиться роскошным видом. Свои последние часы старый солдат провел в Шато-де-Омбриер, великолепном замке Плантагенетов с видом на гавань Бордо. Несколько других гостей свадебной церемонии также умерли, в том числе и принцесса Джоанна, скончавшаяся 2 сентября и оставившая после себя лишь воспоминания о веселом девичьем смехе и так и не надетом свадебном платье, сшитом из четырехсот пятидесяти футов ракематиза – толстой, шелковой ткани, расшитой золотом. А вот тело принцессы обнаружить не удалось. В октябре Эдуард предложил епископу Карлайла огромную сумму, чтобы тот отправился в охваченный эпидемией Бордо и забрал останки принцессы, но теперь неясно, действительно ли прелат ездил в город[585]. В любом случае, тело Джоанны так и не было найдено. Историк Норман Кантор считает, что это связано с тем, что ее труп сгорел в октябре, когда мэр де Бискваль приказал устроить пожар в гавани. Пожар, который должен был помочь сдержать распространение эпидемии, вышел из-под контроля и уничтожил несколько близлежащих зданий, в том числе, как отмечает профессор Кантор, и Шато-де-Омбриер, где умерла принцесса Джоанна.

15 сентября Эдуард III написал королю Альфонсо, отцу Педро, письмо, в котором он сообщил о смерти Джоанны. В этот момент кумир англичан ничем не отличался от обычного родителя, который просто отказывается верить в смерть своего ребенка. «Ни один человек не удивится, как глубоко мы опустошены обрушившимся на нас горем, ведь мы тоже люди. Но мы, так уповавшие на Бога, сейчас благодарим Его за то, что одна из нашей собственной семьи, свободная от всякой грязи, та, которую мы любили чистой любовью, была послана раньше нас всех на небеса, чтобы стать главной девой в хоре и с радостью просить прощения у Бога за наши проступки»[586].

Как писал Эдуард, чума пустила свои метастазы на юге Англии. Осенью болезнь проявилась в Уилтшире, графстве, расположенном непосредственно к востоку от Дорсета, а затем почти одновременно у его восточных соседей – в Уилтшире, Хэмпшире и Суррее. Косвенно можно сказать, что источником новых вспышек стал Саутгемптон на побережье Уилтшира[587]. Суда из Франции, в том числе из Бордо, заходили в порт практически ежедневно. Однако, поскольку до декабря в Саутгемптоне не отмечалось повышения смертности среди духовенства, можно предположить, что новый очаг чумы был в Дорсете – возможно, из Мелкомба Y. pestis стала распространяться как на восток, так и на север[588].