Черная смерть. Морпех против Батыя

– Беженцы, – кратко ответил Кирилл. На миг память бросила его в восточную страну, где он проходил военную службу по контракту. Снова контрольно-пропускной пункт, покрытый слоем серой пыли бронеавтомобиль «Тигр», мешки с песком, шлагбаум, два бетонных блока, между которыми течет поток беженцев, выходящих с территории, подконтрольной боевикам. Медленно проплывают в знойной полуденной ряби арафатки, хиджабы, тюрбаны, платки, бейсболки, нечесаные бороды, немытые головы и глаза… Настороженные, изредка недружелюбные глаза мужчин, среди которых несколько инвалидов – искалеченных войной молодых мужчин, испуганные глаза женщин, потухшие и безразличные глаза стариков, по-взрослому серьезные и голодные детские взгляды. Тогда их отделение морской пехоты срочно бросили на помощь военной полиции и местным бойцам правительственных войск. Не зря. В этот день напичканный взрывчаткой пикап «шахид-мобиль», управляемый фанатиком, выехал со стороны позиций боевиков и попытался на скорости врезаться в колонну беженцев, но был уничтожен. Пользуясь паникой и прикрываясь беженцами, боевики пошли в атаку В скоротечном бою их удалось отбросить, однако избежать жертв не удалось. Трое беженцев было убито, четверо ранено. Понесли потери и военные. Один из местных был убит, двое ранено. Зацепило полицейского и двух морских пехотинцев. Боевики оставили убитыми не меньше десяти человек…

Тихий голос Белозерова вернул его в настоящее:

– Похоже, от монголов бегут, которых мы на дороге повстречали.

В подтверждение его слов мимо проехала повозка с ранеными людьми. Стоны, окровавленные повязки – все это снова вернуло Соколикову воспоминания о недавней службе. Бывший морпех отвел глаза от повозки. Теперь его взгляд, впрочем, как и взгляд Белозерова, привлекла девушка в длиннополой, отороченной беличьим мехом шубке. Белкой оторочена и зеленая шапочка, поверх которой надет полотняный белый платок убрус. На ногах девушки были коричневые сапожки. Но не старинные наряды привлекли к ней внимание путешественников во времени, а красота, стать и нечто знакомое в ее облике. Красиво изогнутые брови, обрамленные длинными ресницами васильково-синие глаза, тронутые румянцем щеки невольно притягивали их взгляды. Естественная природная красота, куда там размалеванным фотомоделям из их времени. Аркадий не удержался, посмотрел на Кирилла, тихо сказал:

– Обалдеть! Смотри, это же один в один наша Настюха! Может, она вслед за нами в это время скакнула?

Кирилл шикнул на напарника и снова перевел взгляд на дорогу. Рядом с девушкой шел одетый в черные одежды священнослужителя седобородый старец с посохом, похожий обликом на волшебника Гэндальфа из фильма Питера Джексона «Властелин колец», а еще на их знакомого, лесного жителя старика Федора. Он-то первым и почувствовал присутствие чужаков рядом с дорогой. Вперил настороженный взгляд карих глаз в то место, где они лежали, басовитым густым голосом громко крикнул:

– Кто здесь есть?! Выходи!

Кирилл пихнул Аркадия в бок:

– Вставай, нас засекли.

Они медленно поднялись. Девушка испуганно спряталась за спину монаха. Кирилл, показывая миролюбивые намерения, поднял обе руки вверх.

– Не пугайтесь. Мы не сделаем вам ничего плохого.

Старец наградил их недоверчивым взглядом.

– А мы не из пугливых. Вы-то кто такие будете?

Старику ответил Аркадий:

– Русские мы люди, отче.

– Русские, а одеты чудно, не по-нашему.

– Как гласит поговорка: «Не по сряде суди, по делам гляди».

– Верно молвишь.

– А вы куда путь держите?

Старец хмуро ответил:

– От кровожадного царя Батыги и его псов, безбожных измаильтян, коих всяко моголами, мунгалами, тауменами, тартарами и татарами нарекают, в Смоленск бежим.

Аркадий шмыгнул носом.

– Встретили мы этих измаильтян неподалеку. Еле ноги от них унесли.

– То-то и оно, что бегаем от них как от зверя страшного. Они по всей земле нашей рыщут, поживы себе ищут. Ведомо стало, что поганые град Торжок приступом взяли, хотели на Новгород Великий идти, да только, дойдя до Игнач-креста передумали и повернули в нашу сторону и кон нарушили. А уж как в пределы нашего княжества Смоленского вошли, то Зубцов сожгли, Вязьму, жителей в тех городках многих побили, теперь на Долгомостье большой силой идут. Белозеров переглянулся с Кириллом.

– Похоже, что наши планы меняются.

Кирилл уловил позади движение, обернулся, но было поздно, два пеших воина с копьями и один с секирой были уже рядом.

«Подобрались сзади, пока старец отвлекал нас разговором», – подумалось Кириллу.

Не прошло и минуты, как на помощь воинам явились вооруженные всадники. Все в доспехах, кроме долговязого носатого и длиннолицего пожилого мужа в шубе и бобровой шапке. Из всадников в доспехах особо отличался молодой, лет тридцати пяти, воин на саврасом жеребце без шлема на голове. Темно-русые с рыжинкой волосы, хрящеватый нос, тонкие прямые брови, окладистая, почти черная, борода, внимательный взгляд светло-карих глаз. По его облику и повадкам было видно, что это предводитель отряда. Он-то и обратился к ним первым:

– Кто такие? Откуда? Как звать?