Черная смерть. Морпех против Батыя

– Дальше жить по-прежнему стали. Опытных воинов в дружине Мстислава Давыдовича стало мало, вот и поставили меня десятником. Много русских воинов на Калке полегло, по всей земле нашей плач стоял великий. Только князьям все нипочем, усобицу не прекратили. От этого нестроение на Руси. Шесть лет назад полоцкий князь Святослав Мстиславович напал на Смоленск, город захватил, людей неугодных побил. Его воины непотребства в Смоленске чинили. Я тогда сильно ранен был, едва выжил. До него землетрясение было, потом два года мор и голод, оттого-то изрядно оскудело людьми княжество Смоленское. Сейчас князем в Смоленске, по смерти старшего его брата Святослава, сидит Всеволод Мстиславович, сын погубленного татарами на Калке киевского князя Мстислава Романовича. Он меня сотником и назначил. Князь наш муж мудрый и многоопытный, ему тоже довелось на Калке кровавой водицы испить, да и к людям он добрый. Княжить бы ему без бед до конца лет своих, но в прошлом году, в зиму, снова поганые явились. Рязанское княжество разорили, Рязань приступом взяли, город сожгли, князя Юрия Ингворевича и жителей многих убили, остальных в полон угнали.

Аркадий не сдержался:

– Почему не готовились к их приходу, ведь знали же…

Меркурий договорить не дал:

– Молод ты еще, парень, чтобы рассуждать да осуждать. Сказано, усобица проклятущая Русь заела. А что будет, то только Господу ведомо. Надеялись, что не сунутся больше татары. Их ведь тогда, после битвы на Калке, на обратном пути, булгары разбили. Только, как оказалось, поганых одолеть не так просто. Вскоре булгары за это поплатились. Татары вновь вторглись в их землю, захватили города, рассеяли и убили часть народа, остальных привели к покорности. Татары изворотливы в науке воинской.

Нашествие свое под зиму подгадали, по рекам замерзшим, как по дорогам, на Русь хлынули, а наши грады да веси почитай все у рек стоят. По льду и пороки хитроумные приволокли, чтобы с их помощью на приступ градов идти, стены и башни разрушать. Порядок в войске у них, все устрожено. Сказывают, за трусость и за неповиновение жестоко казнят, за одного – десяток, за десяток – сотню. Потому на смерть идут, не думая и себя не жалея. Но бить их можно. Рязанцы им обиды не простили. Рязанский боярин, Евпатий Коловрат, из уцелевших мужей земли Рязанской дружину собрал и в спину татарам ударил. Много поганых его люди побили, но и сами в сече кровавой полегли. Царь татарский Батыга предлагал Евпатию сдаться и к нему на службу перейти, но Коловрат отказался и был убит погаными при помощи пороков камнеметных.

– Все верно, – проронил Аркадий. Меркурий покосился на Белозерова:

– Откуда тебе знать, верно это или нет? Аркадий понял, что проговорился, бросил на Кирилла виноватый взгляд, Меркурию ответил: – Да я к тому, что Евпатий верно поступил, что отказался служить Батыю.

– Ведомо, что верно. Он и нам путь указал, как татар бить надо. Если на поле бранном одолеть не можем, значит, надо с погаными иначе бороться. Нежданно нападать, тревожить всяко, кусать, как собаки медведя, чтобы он обессилел, а потом рогатиной его в живот…

Аркадий не удержался и снова ввернул:

– Короче, вести партизанскую войну.

Меркурий недоуменно посмотрел на Аркадия.

– Какую войну?

Выручил Соколиков. С осуждением посмотрел на напарника, сказал:

– Что ж ты все старших перебиваешь! Помолчи, дай говорить.

Аркадий виновато потупил голову, а Меркурий продолжил:

– После разорения Рязанского княжества поганые пошли дальше. У Коломны их встретил с войском Юрий Всеволодович, князь Владимирский, но был разбит и бежал во Владимир. Не иначе наказал его Господь за то, что не стал присылать помощи рязанскому князю Юрию Ингворевичу. Татары же, не мешкая, захватили Коломну, потом пала Москва, следом Владимир, за ним Дмитров, Суздаль, Переяславль и другие грады русские. Теперь царь Батый в нашу сторону повернул. Не иначе, на Смоленск пойдет, выродок собачий.

Аркадий не удержался, вспомнил по истории, что Смоленск в этот год татары не брали, спросил:

– Почему на Смоленск?

– Его войско сейчас ближе всего к Смоленску, от возможности овладеть большим городом он вряд ли откажется. К тому же, думаю, ему известно о нынешнем малолюдстве и напастях, которые во множестве свалились на княжество. Потому князь наш, Всеволод Мстиславович, откупиться решил от него, дабы город свой и люд его опасности не подвергать. Иным это удавалось, но забыл князь, что рязанцы и владимирцы тоже пробовали откупиться, а что из этого вышло…

К Меркурию подскакали два всадника, которых он прежде оставил позади отряда. Один из них доложил, что татары, как он и ожидал, в темный лес не сунулись, отошли и стали станом в чистом поле. А темнота наступающей ночи все больше обступала отряд. В этой темноте голос сотника отчего-то слышался еще более отчетливо: