Черная смерть (СИ)

— Это ещё почему? — удивился я, — Моё слово против его. Кроме того у меня были свидетели…

— Свидетелями были твои люди. Которые были же и соучастниками, — оборвал меня сержант, — Шлюхи вообще в рассчёт не идут. Им если хорошо заплатить — они вообще любую песенку споют. А что же до твоего слова — тебя тут никто не знает. Никто не знает даже, что ты из благородных. Тогда как этого мелкого засранца, с которым тебе хватило ума сцепиться, а вернее его папашку, наверняка знает половина города. В том числе и очень влиятельные люди. И уж поверь мне, если ему будет нужно, то не дойдет даже до судебного разбирательства. Тебя просто бросят в застенки и оставят там гнить, а то и чего хуже — покалечат за воровство, по примеру южан. Они отсекают правую руку тем, кого уличат на подобном.

— Мда…

— Пизда, — раздражённо перебил меня Бернард, — Блять, я на полдня всего вас оставил, а вы уже умудрились вляпаться в какое-то дерьмо. На ваше счастье мне удалось восстановить старые связи в городской страже, так что шанс отбрехаться у нас есть. Но придётся порядочно раскошелиться. На взятку и на компенсацию этому…

Сержант не договорил. В следующее мгновение по зале прокатился чуть приглушенный закрытыми ставнями, заунывный вой боевого рога. Брегга замерла. Немного помедлила, а затем неторопливо полезла под стойку. То-ли за арбалетом, то-ли прятаться. Мои парни встрепенулись. Раздался лязг доставаемых из ножен мечей. Скрип натягиваемых тетив. Приглушенный топот ног. Четверо бойцов с самострелами заняли позиции у окон. Двое с топорами встали по обе стороны от входной двери. Напротив расположилась четвёрка с копьями. Остальные девять подошли ко мне.

Вой боевого рога повторился вновь. На этот раз, как будто громче и настойчивее.

— Это, кажется к тебе, — ухмыльнулся Бернард, — Гости пришли.

— Значит нужно выйти и поприветствовать этих самых гостей, — хмыкнул я и опёрся на палку пытаясь встать. Получилось не очень. Тело слушалось плохо. Голова кружилась от слабости. Пришлось Айлин снова мне помогать.

— Не слишком грозное зрелище, а, — хмыкнул я, пока мы с ней ковыляли к выходу. Бернард с оставшимися бойцами держался сразу за нашими спинами.

— Оно и к лучшему, — грустно улыбнулась девушка, — Может хотя-бы сейчас ты не будешь лезть в бутылку по поводу и без. Знаешь, мне как-то совсем не хочется снова тебя штопать.

— Да ладно, у тебя здорово получается, — бросил я. Хотел ещё кое что добавить, однако в следующий миг дверь со скипом открылась. Мы вышли на двор. И тут же увидели направленные в нашу сторону острия арбалетных болтов.

Глава 16 «Законы и обычаи»

Четыре десятка бойцов перегородили просторный двор корчмы. Двадцать алебардистов в первом ряду и два десятка арбалетчиков во втором. Бойцы первой шеренги были одеты в тяжелые клетчатые бригандины, поверх которых были накинуты гербовые сюрко. Чёрный жук на жёлтом поле. В тёплых оранжевых лучах закатного солнца поблёскивали конусовидные оголовья бацинетов без забрала. Головы шеренги арбалетчиков прикрывали уже более привычные глазу широкополые шапели, а на плечах у них тихо позвякивая плотно подогнанными кольцами виднелись кольчуги с короткими рукавами, поверх которых были накинуты всё те же гербовые сюрко. Но вот что сразу бросалось в глаза — их оружие. Тяжелые, осадные самострелы с натянутыми до предела металлическими дугами. Если хоть у одного из солдат сейчас дрогнет рука на спусковой скобе — кого-то из нас прошьёт насквозь. Зараза, да такая дура и полноценную двухрядную кольчугу пробьёт запросто, не говоря уже о менее серьёзном доспехе.

— На войну, собрались, господа, — криво ухмыльнулся я, тяжело опираясь на трость. Ноги по прежнему едва меня слушались и готовы были в любой момент подогнуться, бросив ослабевшее тело прямо в жидкую грязь, в которую превратился двор после дождя, — И с кем же воевать собрались, позвольте поинтересоваться? Со шлюхами?

Игра была опасной. Отряд потенциальных врагов на голову, а то и на две превосходил моих ребят по снаряжению. И был два раза больше числом. В бою против них у нас не было ни единого шанса. Похоже разозлённый папашка ублюдка решил не дёргать городскую стражу по пустякам, а разобраться с нами лично. Но и униженно ползать на брюхе, прося прощения за утренний инцидент я тоже не собирался. В конце-концов не наша была в нём вина.

Ответом мне была долгая тяжелая тишина, нарушаемая лишь тихим позвякиванием металла, да хлопаньем знамени, развевающимся на прохладном вечернем ветру.