Черная смерть

Восьмикратная оптика значительно сократила расстояние, максимально приблизив к снайперу лица боевиков. Вот, пригнувшись, бежит молодой парень, держа у живота автомат, мелковата цель. Еще два таких же, все это не то. А вот невысокий крепыш в натовском камуфляже, он держится чуть поодаль остальных, неся на плече трубу «РПГ-7» со вставленной остроконечной гранатой. Это то, что нужно. Перекрестие прицела замирает на бородатой физиономии. Почти неслышно раздается щелчок выстрела, гранатометчик заваливается на спину. Дальше работа уже идет веселее, снайперский карабин, привычно толкая в плечо после каждого выстрела, сбивает атакующих, как кегли. Но слишком много боевиков принимает участие в этой атаке. Виктор расстрелял один магазин и поспешно вставил второй, времени выцеливать каждую жертву уже не было. Хотя бы при каждом выстреле лишать их подвижности. И все равно он не успевал…

Бросив «БСК», Виктор схватился за свой автомат, левая рука охватила рукоятку подствольного гранатомета, указательный палец привычно лег на спусковой крючок.

— Бум-м, — утробно гавкнул гранатомет, выбрасывая в направлении моджахедов осколочную гранату.

— Бум-м, бум-м, бум-м… — после четвертого выстрела позицию Стрелка расшифровали, и сразу же весь огонь был направлен на него. Превозмогая животный страх за собственную жизнь, среди брызг каменной крошки и свиста рикошетящих пуль Виктор откатился в сторону и по-рачьи отполз за колючий куст дикого шиповника. Новая позиция оказалась не ахти какая, но в данный момент ставка делалась на неожиданность…

Группа из пяти моджахедов уже почти достигла позиции диверсантов. Пока им никто не оказывал сопротивления, и эта тишина их подбадривала. Полусогнутые, с оскаленными ртами, они напоминали волчью свору в предвкушении кровавого пиршества. Еще немного, и можно будет терзать свои поверженные жертвы, вонзая клыки в беспомощную плоть. Высокий боевик с редкой рыжеватой бородкой внезапно вырвался вперед, он уже занес ногу, что бы перемахнуть через валун, когда вдруг оттуда высунулся ствол автомата Секача и в упор брызнул раскаленные свинцом. Длинная очередь срезала всех пятерых, и бой закипел с новой силой. Тяжело раненный Секач вызвал огонь на себя, давая остальным диверсантам отойти, и попытаться рывком разорвать дистанцию с наседавшими моджахедами.

Савченко, вскинув «БСК», снял еще двух боевиков, прекратив попытки наступающих обойти Секача. Но время опять его поджимало, второго шанса судьба не даст, он это понимал. Выбравшись из своего укрытия, Виктор пополз к позиции, которую занимал Ковбой. Второй снайпер лежал на левом боку, поджав под себя окровавленную культю. Глаза его были мутными от боли, как у сонной рыбы, а губы от потери крови приобрели фиолетовый оттенок.

— Трудно управляться с автоматом одной рукой, — увидев Стрелка, прошептал Ковбой пересохшим ртом.

— Ничего, дружище, все дело в сноровке, — попытался успокоить раненого Виктор. — Вот только доберемся до своих.

Ухватив Ковбоя за разгрузочный жилет, он потащил товарища в направлении тропы. За их спинами еще гремел бой, трещали автоматные очереди, гулко ухали гранатные разрывы. Только с каждой секундой интенсивность боя становилась все слабее и слабее. У пытавшихся оторваться диверсантов оставались считанные минуты…

— Их двое, и один к тому же тяжело ранен, — склонившись над тропой, сообщил проводник. Его заскорузлый палец с черной каемкой под ногтями сковырнул утрамбованный кусок дерна, густо пропитанный кровью. — Эти двое пошли на восток, остальные уходят на север, — закончил следопыт и вопросительно посмотрел на командира.

Темные глаза Зелимхана дрогнули, морщины стали глубже, губы изогнулись в иронической ухмылке.

— Гяуры лукавят, надеются обвести нас вокруг пальца. Только они, наверное, забыли, что вокруг наши горы и мы их знаем лучше, чем они свои убогие квартиры. Мы возьмем их жизни, все до одной. — Пожилой чеченец уставился на своих людей, остановившихся чуть позади. — Сулейман, бери своих людей и принеси мне эти бестолковые головы.

Сулейман, угрюмого вида мужчина с угловатым лицом, одетый, как и большинство боевиков, в пестрый камуфляж, и со свисающим с пояса родовым кинжалом в серебряных ножнах, в знак почтения и в то же время с достоинством, медленно склонил голову…

Савченко уже не помогал идти Ковбою, он взвалил его плечи и нес на себе. Из-за большой потери крови раненый снайпер не мог передвигаться самостоятельно, силы таяли с каждой минутой. Погони Виктор не слышал он просто почувствовал опасность всем своим существом. Когда долгое находишься под гнетом смерти, ее приближение чувствуешь так, как сломанные когда-то кости реагируют на надвигающуюся грозу. Погоня была совсем рядом и ни оторваться от нее, ни тем более спрятаться от преследователей не было никакой возможности.