Чёрная смородина

— Когда-то, попав в твой дом в образе Анетты Метси, я впервые задумалась о том, что мы, маги, недооцениваем вас, оборотней, что есть особая красота в вашей прямолинейности, честности. Я… Наверное, я влюбилась в тебя, — криво улыбнулась, отводя глаза, — в тот… последний день я не хотела возвращаться в замок Кхан, потому что стала называть домом твое логово. После укуса летела сюда без страха, потому что было ощущение, что я возвращаюсь домой. То, что случилось потом… Я не знаю сколько проживу, но уверена: это было худшее время в моей жизни. Твое предложение все забыть и жить вместе было смешным и даже издевательским. Как можно было всерьез надеяться, что я соглашусь?.. Я знала, что уйду уже тогда, но боялась сказать тебе, боялась тебя, — я посмотрела на волка. Он смотрел внимательно, не перебивал, не оправдывался, просто слушал меня. — Узнав, что ты заменил меня на алтаре, я действовала не раздумывая… И я не жалею, что поступила именно так, что не оставила тебя. Но всю зиму, что ты был в Эллари-Зари, я… — запнулась, закрывая глаза. — Стах, мне очень стыдно!!! Но я часто думала, что ты это заслужил! Что так тебе и надо за то, что ты со мной сделал!.. — я сорвалась на рыдания.

Волк тут же привлек меня к себе.

— Не плачь! Глупенькая, ты мучилась угрызениями совести из-за меня?! — усмехнулся Стах и потерся о мою макушку. — Люц, я знал, куда иду, и что меня ждет. И, как и ты, я знал, что заслужил это.

— Никто не заслуживает подобного.

Мужчина приподнял мой подбородок, вытирая выступившие слезы:

— Помнишь, в Лунгаге ты говорила про пропасть?.. Теперь и я в ней. Подождешь меня? Вместе будем выбираться!

Кивнула, открывая баночку с мазью:

— Уже жду. Сними рубашку.

— Нет, — категорически отказался волк, отступая на несколько шагов.

Я знала почему: шрамы. Те, которые останутся до конца жизни, напоминая о пережитом. Стала рядом:

— Не закрывайся от меня. В конце концов, я видела уродство твоей души. Разве меня могут напугать шрамы на теле?

Он сжал зубы.

Жестко? Да! Но такова правда!

Стах долго смотрел на меня, потом глухо выдохнул и присел на кушетку. Я аккуратно расстегнула пуговички и стянула рубашку с плеч. Смотрела на идеальное тело… когда-то. Теперь это было мятое, рубленое, лишь бы как сросшееся месиво. Новая кожа так и не выросла на том месте, где лежала паучиха… Я спокойно наносила мазь, словно каждый день видела человеческое мясо, грубыми рубцами вывернутое наружу. Потому что знала, Стах следит за каждым моим движением, за каждым вдохом. И если я сейчас продемонстрирую хоть что-то, похожее на жалость или слезы, он выгонит меня и не откроется больше никогда. Осторожно зачерпнула мазь и бережно коснулась следов паука. Я отчетливо видела шрам от каждого жвала там, где оно вгрызалось в кожу. Пауза становилась невыносимой. Тишина оглушала.

— Говорят, весна в этом году будет ранняя и теплая. Даже сегодня ночью уже дождь шел, а не снег. Видел?..

Мужчина не ответил.

— … Дома я любила гулять по лужам. Великовозрастная девица! Представляешь? … Находила безлюдную дорожку в парке и прыгала по лужам, чтобы брызги летели во все стороны!..

Стах осторожно убрал мои руки и притянул к себе. Обнял за талию и уткнулся лбом в мою грудь…

Первые шаги — самые трудные, самые страшные. И неважно кто и когда их делает: ребенок, который впервые отпустил руку матери, или взрослый человек, который пытается начать все сначала, отпуская прошлое. Я была готова к подобному, знала, что мой день рождения и разговор в массажной, — это первые, самые трудные шаги навстречу друг другу, следующие делать будет легче и не так боязно. Даже во время обеда разговаривать со Стахом было куда проще: я не контролировала каждое свое слово, не боялась его вопросов. А после обеда мы все-таки пошли на третий этаж. Стах знал, что я после возвращения ни разу не была здесь. Исключая ту ночь, когда он пришел раненый, но тогда я вообще ничего вокруг не замечала. Медленно прошлась по коридору, неосознанно глядя на место, где когда-то было вбито кольцо. Теперь стена была абсолютно ровная, покрытая декоративной штукатуркой. Замерла в распахнутых дверях хозяйской спальни, ошарашенно оглядывая совершенно незнакомую комнату. Сама не заметила, как оказалась внутри.

— Ты что сделал?

— Ремонт, — Стах, сунув руки в карманы, шагнул следом и довольно огляделся по сторонам.

— Зачем? — зло посмотрела на него.

Мужчина на миг запнулся, но ответил:

— Чтобы тебе ничего не напоминало о …

Язвительно хохотнула, перебив его:

— Стах, меня не дом мучил, а ты. Мозги себе отремонтируй!

— Люц!..

А потом оборотень закрыл дверь, и мое внутреннее равновесие рухнуло…

Стах заметил, как нервно дернулась волчица и торопливо отошла от него, неосознанно занимая оборонительную позицию. Словно птица, попавшая в силок, Люция то вздрагивала, неуверенно переступая на месте, то замирала, обхватывая себя руками. Пыталась контролировать ситуацию — и не получалось. Мужчина не хотел этого, не собирался пугать. Оборотница сама вошла в спальню, поддавшись порыву. Но вошла! И Стах решил рискнуть…