Чёрная смородина

Женщина запредельным усилием воли заставляла себя стоять на месте, а не бежать к выходу, в сотый раз напоминала себе, что сейчас все по-другому, что ей ничего не грозит. Карнеро, словно не замечая ее терзаний, прошел мимо, стараясь говорить как можно беззаботнее:

— Посмотри, что сделали дизайнеры на балконе!

И настежь распахнул стеклянные двери, несмотря на зимний холод. Люция облегченно выдохнула, делая неуверенный шаг следом. А мужчина не смолкал ни на минуту. Он водил ее по спальне, показывая спрятанные в стене шкафы, комод, пол, любую мелочь, отвлекая от мрачных воспоминаний. Он говорил, говорил, говорил, не смолкая ни на минуту, нес откровенную чушь, и с облегчением чувствовал, как напряжение постепенно покидает волчицу.

— …И, наконец, самый главный сюрприз!

Стах подошел к окну, приподнимая тюль и закладывая его в подхват:

— …Я велел сделать широкие подоконники специально для тебя. Ты часто любуешься природой. Каждый день, несмотря на погоду, гуляешь в саду, подолгу сидишь на скамейке, смотришь вдаль и думаешь. Не знаю о чем, но возвращаешься всегда с хорошим настроением. Теперь ты сможешь делать это, не выходя из дома.

Оборотница медленно подошла к нему. Альфа приглашающе кивнул на мягкие подушечки, разбросанные по углам.

— Отсюда можно смотреть на закат.

— Я помню, — Люция неуверенно присела.

— Если хочешь, можешь прийти посмотреть.

Женщина понимала, что не в закате дело, что волк хочет, чтобы она вернулась в эту комнату. Пытливо посмотрела на альфу, тот спокойно встретил ее взгляд:

— Не бойся. Ничего не будет, пока ты не захочешь.

Она не поверила. Стах улыбнулся:

— Люц, ты нужна мне не для секса. Я хочу жить с тобой. Для меня ты — моя пара, с меткой или без. Я не буду торопить тебя, сделаю все для того, чтобы ты забыла прошлую зиму, но допускаю мысль, что однажды ты все-таки решишь уйти. С брачной меткой ты не сможешь этого сделать. Понимаешь? … Я даже согласен на то, что ты останешься нтле ле бисто.

Волчица понимающе кивнула, устраиваясь на подоконнике поудобнее. Оборотень заметил, как расслабились ее плечи, разгладилась морщинка между бровями.

Мужчина не стал садиться рядом, понимая, что Люция итак сегодня преодолела себя, и не один раз. Он не соврал ей ни единым словом. Стах действительно понимал, что про секс пока думать рано.

Самое главное: Люция с ним, остальное подождет.

…

Я проснулась с необычной легкостью в голове, лишь спустя несколько минут, поняла, что лежу и улыбаюсь. И вдруг в коридоре услышала заливистый смех и топот детских ножек. В комнату вбежал развеселившийся Ральф:

— Ты уже не спишь? … Вставай!

— Да-да. Уже… — зевнула, прикрыв ладонью рот, и потрепала вихрастую черную макушку.

Малыш проворно залез на кровать и, усевшись на колени, вглядывался в мое лицо.

— Точно?

От дверей послышалось тихое покашливание.

— Доброе утро!

Я посмотрела на улыбающегося оборотня:

— Доброе!

— Ральф, пойдем! — позвал альфа племянника. — Люция скоро присоединиться к нам.

Улыбнулась мальчику:

— Я быстро-быстро.

Едва за Карнеро закрылась дверь, поднялась, торопливо оделась и побежала в столовую. Благодарно посмотрела на Пенку, приготовившую крепкий, горячий чай, так, как мне нравится. Пила маленькими глоточками, наблюдая, как Стах уговаривает племянника позавтракать.

— …Не хочу! — насупился ребенок, отталкивая тарелку.

— Это полезно!

Терпеть не могла этого квохтанья над детьми, когда няньки с мамками пытались впихнуть в ребенка "полезное, с кучей витаминов". Я понимаю, что польза и вкус часто не совместимы, но даже среди каш можно найти ту, что нравится. И не заставлять детей давиться овсянкой, какой бы полезной она ни была. Лично меня мутило от одного ее вида. Я не выдержала:

— А сам?

— Что сам?

— Попробуй! Покажи пример племяннику!

Стах хмуро посмотрел на меня, потом на кашу. Я не унималась:

— Давай-давай! Она же чудо какая полезная и вкусная! — подмигнула волчонку. — А потом и Ральф, глядя на тебя, свою съест, правда?

— Да.

Пенка услужливо поставила перед оборотнем полную тарелку. Я честно старалась не смеяться, заметив, каким взглядом наградил волк верную экономку. На пару с Ральфом похихикали, глядя на грозного альфу, жующего овсяную кашу. Оборотень все-таки съел: с трудом, давясь, размазав часть по тарелке. Я посмотрела на волчонка:

— Делать нечего, Ральф, придется есть!

Мальчик повернулся ко мне:

— А ты?

— Что я?

— Тоже ешь!

Стах выгнул бровь и, облокотившись на стол, приготовился наблюдать. Я посмотрела на светло-серую слизистую размазню и содрогнулась, это было выше моих сил.

— А может, блинчики пополам поделим? — предложила волчонку.

— Хорошо.

Облегченно выдохнув, отдала Ральфу свой завтрак и напоролась на смеющийся взгляд мужчины. Он машинально облизал ложку и тут же гадливо поморщился, отодвигая тарелку.

— Ну, хотя бы честно смогу сказать всем интересующимся, что веду здоровый образ жизни и правильно питаюсь… Пытался точно! — перехватил мой взгляд и кивнул на мейвели — пирожки с мясом. — Хочешь? Вместо блинчиков.

Покачала головой:

— Что-то мне этой каши хватило.

— Не напоминай.