Черная стая(СИ)

По дороге Вильгельм засыпал Войцеха последними новостями, каждый день доходившими с нарочными из Бреслау в берлинский дворец его отца, Антония Генриха. Король, даже перебравшись в Силезию, все еще медлил с объявлением войны Бонапарту, несмотря на то, что Шарнхорст и Блюхер прилагали все усилия, чтобы склонить его к этому решению. Ни канцлер Гарденберг, ни другие государственные сановники, стоявшие у истоков реформ, все назначение которых было подготовить возрождение Пруссии и вернуть ей свободу от французского ига, не могли убедить слабого и нерешительного Фридриха Вильгельма, что этот час пробил.

Но Пруссия решила не ждать своего короля. Опальные сановники и военачальники, вынужденные уйти в отставку по требованию Бонапарта, спешили на родину со всех концов Европы -- Гнейзенау , Бойен, Грольман. В Кенигсберге генерал Йорк, подписавший с русскими на свой страх и риск Таурогенскую конвенцию о нейтралитете, собирал добровольцев, делая вид, что ничего не слышал о своей отставке и требовании предстать перед военным судом. А русские казаки успешно отлавливали подозрительных курьеров, которые могли бы везти опальному генералу официальный королевский приказ. И, конечно, неутомимый реформатор, Генрих Фридрих Карл фом унд цум Штейн, прибывший к Йорку, чтобы от имени русского императора призвать Восточную Пруссию к войне против Наполеона.

В Бреслау барон фон Лютцов, бывший соратник легендарного Шилля, еще в 1809 году поднявшего восстание против французской оккупации, ожидал королевского разрешения на создание добровольческих Корпусов свободы. Но будущие воины, сгоравшие от нетерпения вступить в бой, уже начинали собираться небольшими группами для ускоренного обучения службе.

У ворот дворца Бельвью греческие боги услужливо держали масляные фонари для поздних гостей. Привратник, узнавший князя, открыл ворота и тут же помчался во дворец, докладывать о прибытии гостя. Вилли поморщился, с сожалением объявил Войцеху, что деда, все-таки, придется навестить, но это ненадолго, и отправился к главному подъезду. Еще один слуга, закутанный в теплое добротное пальто, с подозрением покосился на потертый плащ Шемета, но услышав два слова -- "Черная стая" -- расплылся в улыбке и с поклоном пригласил гостя следовать за собой.

Дворец, расположенный подковой вокруг широкого плаца, покрытого нетронутым снегом, северной стороной выходил к набережной Шпрее, мимо которой слуга и провел Войцеха на задний двор, где располагались конюшни и другие хозяйственные пристройки. Здесь, к немалому удивлению Шемета, горел костер, словно на биваке, и полтора десятка молодых людей в черной одежде, напоминающей военную форму, грелись у огня, прихлебывая чай из оловянных кружек.

Завидев Войцеха, один из них, чуть постарше других и с почти военной выправкой, отдал свою кружку товарищу, и направился к Шемету, приветственно улыбаясь.

-- Добро пожаловать в Черную Стаю, друг мой, -- кивнул он в сторону собравшихся у костра молодых людей, -- Я -- Фридрих Фризен, преподаватель гимнастики и фехтования и предводитель этих будущих воинов.

Войцеха, уже известного Фризену по рассказам университетских друзей, представили собравшимся, к которым вскоре присоединился и Вилли. Молодые люди уже не первый год готовили себя к предстоящей войне с Бонапартом, но настоящей военной подготовки никто из них не получил. Все они были достаточно обеспечены, чтобы купить себе не только обмундирование и оружие, но и коня. Войцех, успевший сразиться с общим врагом и к тому же имевший опыт обучения новобранцев-кавалеристов, оказался в Берлине весьма удачно для этих сорвиголов, рвавшихся послужить родине непременно в гусарах.

Из конюшен вывели лошадей, и Войцех с облегчением вздохнул, обнаружив, что самым азам -- как держать коня, как его седлать и взнуздывать -- добровольцев учить не придется. Все они уже проходили обучение вольтижировке в манеже и в седле держались неплохо.

-- Глаз, колено и носки -- в одну линию! -- к Войцеху вернулся привычно-командный голос, хотя с переводом уставных команд с русского на немецкий приходилось импровизировать на ходу. -- Шпоры вывернуть! Равняйсь!

Равнение получилось из рук вон плохо. Шемету, которого в Бреслау ожидал верный Йорик, коня выделили из личной конюшни принца Августа. Вороной красавец поначалу нервно перебирал ногами, но почуяв умелого седока, вел себя смирно и послушно. Купленные же будущими гусарами лошади разнились не только мастью, но ростом и статью, что весьма затрудняло построения. Впрочем, в сложных экзерцициях, предназначенных для парадов, надобности все равно не было.