Черная тропа

А Дидди стоит в дверях, как ребенок, проснувшийся от кошмарного сна и потревоживший родителей в разгар ужина. Он трогателен, когда на хорошем английском просит дать ему возможность переговорить с женой.

Затем он добавляет по-шведски все тем же мягким тоном:

— Иначе я устрою скандал, Маури. И прозвучит имя Инны, ты понял?

Кратким кивком Маури дает указание Ульрике подойти к мужу. Извинившись, она встает из-за стола. Эбба улыбается ей сочувствующей улыбкой.

— Семейные проблемы, — извиняющимся тоном говорит Маури присутствующим.

Мужчины улыбаются. Такое встречается везде.

— Дай мне, по крайней мере, переодеть туфли, — ноет Ульрика, когда Дидди тащит ее за собой через лужайку.

Женщина чувствует, как сырость проникает сквозь ее блестящие босоножки от Джимми Чу. Потом она начинает плакать. Ее уже не волнует, что ее слышит Микаэль Вик, сидящий на веранде перед домом. Дидди уводит ее прочь от дома, подальше от фонарей.

Ульрика плачет, потому что Дидди рушит всю их жизнь. Но она ничего не говорит. Это бесполезно, она давно уже оставила все попытки. Маури вышвырнет его, как котенка. Тогда им не на что и негде будет жить.

«Мне придется бросить его», — думает Ульрика и плачет еще горше. Дело в том, что она все еще любит Дидди, но так дальше продолжаться не может, это просто невозможно. И какая муха его сегодня укусила?

— Мы должны срочно уехать отсюда, — говорит Дидди, когда они оказываются в стороне от дома.

— Дидди, дорогой мой, — говорит Ульрика, пытаясь взять себя в руки, — давай поговорим обо всем завтра. А сейчас я вернусь и доем десерт…

— Нет, ты меня не понимаешь, — говорит он и хватает ее за руки. — Я не имел в виду, что мы должны переехать в другое место. Я хотел сказать, что мы должны убраться отсюда. Немедленно!

Ульрика и раньше видела у Дидди проявления мании преследования, но сейчас она всерьез пугается.

— Я не могу ничего тебе объяснить, — говорит он в таком отчаянии, что она снова начинает плакать.

Эта жизнь ее вполне устраивает. Она любит Реглу. Ей нравится их красивый дом. Они с Эббой подружились. У них множество приятных знакомых, они часто куда-то вместе ходят. Ульрика — та женщина, которой удалось заставить Дидди Ваттранга причалить к тихой гавани. Бог знает сколько представительниц прекрасного пола пытались окольцевать его. Она чувствует себя почти золотым призером Олимпийских игр. И теперь он хочет все испортить.

Сейчас муж что-то бормочет на ухо, обняв ее.

— Милая, милая, — шепчет он. — Доверься мне. Мы уедем отсюда, переночуем в гостинице. Завтра я объясню тебе, почему это было необходимо. — Дидди озирается. Вокруг темно и тихо. Но тревога не покидает его.

— Тебе надо лечиться, — всхлипывает Ульрика.

Он клянется, что обратится за помощью, если только она уедет с ним прямо сейчас. Скорее! Они заберут ребенка, сядут в машину и уедут прочь.

Ульрика не в состоянии сопротивляться. Она сделает то, о чем муж ее просит, — может быть, завтра с ним удастся поговорить. Ужин все равно испорчен. Лучше уж избежать взглядов, которые будет кидать на нее Маури, когда женщина вернется и будет лепетать извинения.

Десять минут спустя они сидят в своем новехоньком «Хаммере» и едут по аллее к воротам. Ульрика за рулем. Маленький принц спит в детском сиденье рядом с ней. Дорога до ворот занимает всего две минуты. Но когда Ульрика нажимает на пульт, открывающий внешние ворота, ничего не происходит.

— Опять заело, — говорит она Дидди и останавливает машину в нескольких метрах от ворот.

Дидди выходит и идет вперед, оказывается в свете фар их машины. Ульрика видит его спину. И тут он падает на землю лицом вниз.

Мысленно Ульрика издает стон. Как она устала от всего этого! Как ей надоели его пьянки, его бред, его похмелье, его страхи. Как она устала от его раскаяния, его жалкого вида, его поноса и запоров, от его сексуальной расторможенности и его импотенции. Она устала от того, что Дидди падает и не может сам подняться. Ей надоело снимать одежду и обувь с его бесчувственного тела. И еще она устала от тех периодов, когда Дидди вообще не может улечься, от его маниакальной бессонницы.

Ульрика ждет, пока он поднимется на ноги. Но он не встает. Тут ее охватывает гнев. Черт бы его побрал! У женщины возникает мысль, что она могла бы переехать его машиной. Туда и обратно, несколько раз.

Затем Ульрика вздыхает и вылезает из автомобиля. Угрызения совести по поводу злых мыслей, только что пронесшихся в голове, делают ее голос мягким и заботливым:

— Что с тобой, мой дорогой? Ты в порядке?

Но он не отвечает. Ульрика встревожена. Быстрыми шагами она подходит к мужу.

— Дидди, Дидди, что с тобой?

Женщина наклоняется, кладет руку между лопаток и трясет его. Рука касается чего-то мокрого.

Ульрика не понимает. Так и не успевает понять.

Звук. Посторонний звук или что-то еще заставляет ее поднять голову. Силуэт в свете фар машины. Не успев поднять руку к глазам, чтобы прикрыть их от слепящего света, она замертво падает на землю.

Мужчина, застреливший ее, шепчет в микрофон своей гарнитуры: