Черная вдова

Сели за стол. Игорь Андреевич рассматривал большую фотографию на стене. Там был сам Востряков с двумя женщинами под руку. Одна пожилая, другая молодая, одетая в модные джинсы-варенки. Снимались, вероятно, за городом, на даче.

Юрий Васильевич, перехватив его взгляд, пояснил:

- Моя мама.

Он конечно же имел в виду пожилую.

- А другая? - из вежливости спросил Игорь Андреевич.

Ему показалось, что на лице хозяина промелькнула грусть.

- Соседка, - ответил он. - По садовому кооперативу. В Подмосковье.

Слово за слово, выяснилось, что Юрий Васильевич в Нижнем Аянкуте всего четвертый месяц, а в столице был ни много ни мало помощником министра. Попал он сюда так: сняли прежнего директора, а нового решили избирать. Узнав об этом, Востряков, не говоря никому ни слова, собрал документы, пространно изложил на бумаге, какие он предлагает меры по коренному улучшению работы совхоза, и послал на конкурс.

- В райкоме, честно говоря, моя кандидатура особой радости не вызвала: имелись свои планы пристроить зампредседателя райисполкома, - рассказывал Юрий Васильевич. - И чего он только не возглавлял в районе! Везде после себя оставлял полный развал. Вот и решили сплавить его подальше, в Нижний Аянкут. Но партком совхоза настоял на выборах по всем правилам. Демократично. Вызвали меня на собрание. Прошел, можно сказать, единогласно.

- Далековато однако же забрались, - заметил Игорь Андреевич.

- Я считаю, Юрий Васильевич поступил совершенно правильно! - вмешался Саяпин. - И чисто по-человечески, и с точки зрения гражданственности, не боюсь сказать это слово! Ведь что такое помощник? - патетически вопрошал он. - Не человек, а тень! Мысли, идеи - все принадлежало шефу! Все!

- Но сначала они были моими, - возразил Востряков.

- Да, но только до тех пор, пока ты их не записал, а машинистка не напечатала. После этого они становились мыслями и идеями министра. - Саяпин поднял вверх палец и с усмешкой добавил: - Руководящими идеями! Вздумай ты привести их где-нибудь, то обязан был бы взять в кавычки или сделать сноску. Так? А теперь ты есть ты!

- Не все это ценят, - со вздохом произнес хозяин и, как показалось Чикурову, бросил взгляд на фотографию.

- Ценят, уверяю тебя! Послушай, что в поселке говорят: новый директор наводит порядок!

- Ладно, ладно, - смутился Востряков. - Еще рано судить.

Допили чай. Григорий Петрович, сославшись на то, что ему надо просмотреть кое-какие бумаги, прихваченные с работы, ушел в свою комнату.

Юрий Васильевич, немного помявшись, обратился к московскому гостю:

- Игорь Андреевич, я понимаю, если следователь, да еще по особо важным делам, из самой Москвы пожаловал, значит, здесь случилось что-то очень серьезное. Чем-нибудь могу вам помочь?

- Уже помогли. - Игорь Андреевич с улыбкой показал вокруг себя.

- Да ну, - отмахнулся хозяин. - Стыдно, ей-богу! Ни присесть по-человечески, ни прилечь... Ничего, завтра что-нибудь придумаем.

- Прошу вас, никаких хлопот! - запротестовал Чикуров.

Юрий Васильевич стал прибирать со стола, а следователь колебался, стоит заводить разговор о Листопадовой или нет? Ведь сам Востряков в Нижнем Аянкуте совсем недавно.

И все же решился.

- Изольда Владимировна у нас старшая медсестра в участковой больнице, - ответил Востряков. - Дочка у нее маленькая, годика два, не больше.

- Замужем?

- Живет одна. А вот разведенка или мать-одиночка... - Юрий Васильевич развел руками.

- Приезжая? Местная?

- Не знаю, - виновато сказал хозяин. - Вообще приятная женщина, мечтательная такая.

"Негусто", - констатировал про себя следователь.

Разошлись по своим комнатам. Заснул Игорь Андреевич, когда Саяпин и хозяин видели десятый сон, оглашая избу несинхронным храпом.

"Мороз и солнце, день чудесный!" - сама по себе напросилась пушкинская строка, когда Игорь Андреевич открыл глаза.

Он встал, подошел к окну и зажмурился: на искрящийся снег было больно глядеть.

По пустой улице ехал трактор с прицепом, доверху загруженный прессованным сеном.

Хозяин давно уже был на работе, а Саяпин сидел на кухне, обложенный бумагами, и что-то считал на микрокалькуляторе.

- Не выношу учреждений, - признался Григорий Петрович. - Дома, в тихой обстановке могу горы своротить! Готов просидеть за работой двадцать пять часов! Но стоит только переступить порог нашей конторы, тотчас горло пересыхает, а в глаза словно перцу сыпанули... Думал, у меня одного так, а оказывается, нет. Тут недавно читал: английские чиновники заметили так называемую аллергию к канцелярии.

Он силком усадил Игоря Андреевича завтракать, пожарив глазунью на сале.

- А где здесь можно столоваться? - поинтересовался Чикуров.

- В кафе "Байкал" кормят очень даже прилично. Заслуга Юрия Васильевича, взялся за соцкультбыт всерьез.

Вспомнив вчерашний разговор перед сном, Игорь Андреевич засмотрелся на фотографию.

Перехватив взгляд Чикурова, Саяпин спросил:

- Нравится?

- Симпатичная, ничего не скажешь.

- Представляете, а в детстве не на что было смотреть.

- А вы ее знали?