Черная вдова

- Сколько уж лет прошло, а несчастья их не кончились, - с болью в голосе продолжила Ичаджик. - Мало того, что померли мученической смертью, не дают праху спокойно лежать в земле!

- Кто не дает? - не понял Латынис.

- Подонки, вот кто! Мразь, отребье человеческое! - негодовала женщина. - По ночам копаются во рву, ищут драгоценности. Представляете, не стыдятся выковыривать из челюстей черепов золотые коронки!

- Как? Как вы сказали? - чуть не подскочил Латынис, вспомнив вдруг, что в сумке Рогового и в тайнике у Дончикова было несколько золотых коронок, на которых еще сохранились остатки почвы.

- В костях, говорю, копаются, черепа разбивают в поисках золотых вещей, - пояснила Ксения Федоровна. - И ведь среди этих мародеров немало молодых! Ну скажите, как можно: продавать покойницкое золото, а потом на эти деньги идти с девушкой в ресторан? Где совесть, где стыд? Главное, их ловят, судят, но все равно это безобразие продолжается.

- Почему? - удивился Ян Арнольдович.

- Мало сволочей, что ли? Тут же находятся другие, снова копают.

- Вот вы сказали, прошло столько лет, забыли, мол, о расстрелянных.

- Да, считай около пятидесяти годков, - кивнула Ичаджик.

- И что это вдруг начали мародерствовать?

- Может, и в ум бы никому не пришло, да, говорят, вернулся в наши края один из полицаев. Когда расстреливали, он в оцеплении стоял, видел все. После войны его осудили. Он отсидел свое, затем находился в ссылке в Сибири. Потом, наверное, решил приехать на родину помирать. И видно, вспомнил былое. Ну и проболтался о том, где захоронены убитые и что при них были ценности. С того и началось.

Когда Ян Арнольдович распрощался с Ичаджик, в голове его роилась масса вопросов. Он не сомневался, что "Кларисса" появилась на свет божий именно из противотанкового рва под Симферополем. Но вот кто извлек оттуда гарнитур? Бухарцев? А может, Роговой? Или кто-то из членов его банды? Правда, не исключается и такой вариант: "Клариссу" перекупили у мародеров. Опять же, кто: бывший шофер Скворцова-Шанявского или Барон?

Все это предстояло еще выяснить.

До Иркутска Чикуров летел на большом современном лайнере, охваченный немудреным аэрофлотовским сервисом: обед, способный насытить разве что малого ребенка, да прохладительные напитки. Последних, правда, подавали вдоволь.

В областном центре следователь пересел на двухмоторный поршневой самолет и больше двух часов болтался в воздухе уже и вовсе без сервиса. Когда он добрался до райпрокуратуры в надежде, что местные товарищи помогут ему уехать сегодня же в поселок Нижний Аянкут (рейсовый автобус ходил туда раз в сутки, утром), то на своей шкуре убедился, что Сибирь есть Сибирь: нерпичья шапочка, в которой Чикуров щеголял в Москве, от здешних морозов не спасала. Помпрокурора района сжалился над ним и одолжил мохнатую ушанку из волчьего меха. Коллега же и пристроил Игоря Андреевича на вездеход геологов.

В Нижний Аянкут следователь отправился потому, что там жила Изольда Владимировна Листопадова, та самая Листопадова, которой Скворцов-Шанявский отсылал по почте деньги. И немалые. 29 октября - 27 тысяч, 3 ноября - два раза, утром и вечером, - 19 тысяч и 6 тысяч рублей.

Сопоставляя факты, Игорь Андреевич пришел к выводу: это была выручка за проданные покойным "Волгу" и видеомагнитофон.

Кем же приходилась эта женщина Скворцову-Шанявскому, если он пожертвовал ради нее машиной и японской видиосистемой? Любовница? Бывшая жена? А может, она была связана с ним преступными делами?

Необходимость выяснить это (и как можно быстрее!) появилась, когда Чикуров получил результаты комплексной экспертизы окурка из квартиры, где жил липовый профессор. Именно этим предметом прижигали грудь покойному, о чем свидетельствовали микрочастицы кожи, оставшиеся на окурке. А вдруг истязательница - Листопадова? Из ревности или по другой какой причине. Например, вымогала деньги? Правда, возникли сомнения, могла ли женщина связать такого крепыша, как Скворцов-Шанявский, да еще издеваться над ним? Ну а если она сначала одурманила жертву? Или воспользовалась тем, что лжепрофессору стало плохо: в последнее время, как установил следователь, у него пошаливало сердце.

Была и еще одна версия: у Листопадовой имелся помощник.

Чикуров снова допросил вахтершу, тетю Фаину, и ее сменщицу, а также соседей, но они стояли на своем. Помимо Иркабаева и неизвестного, который встретился со Скворцовым-Шанявским в день его возвращения из Южноморска, никто из мужчин к покойному не приходил. Женщины, впрочем, тоже. Хотя никакой гарантии не было, что посетителя (или посетительницу?) просто не заметили.

На всякий случай Игорь Андреевич составил по описанию обеих вахтерш подробный словесный портрет незнакомца, который поднимался со Скворцовым-Шанявским в его квартиру.

Конечно, лучше было бы послать в Сибирь кого-нибудь из оперов, это скорее по их части, но Латынис находился в Крыму, а Жур и вовсе выбыл из игры. Вот и пришлось Игорю Андреевичу самому махнуть за тысячи верст.