Черная ведьма желает познакомиться

Чужой пронзительный голос заставил меня подскочить на кровати. Спросонья я не сразу сообразила, где нахожусь. В голове после затянувшейся прогулки по провинции будто играл оркестр. Щелкнула пальцами, чтобы зажечь свечи, не добилась результата и щелкнула еще разок. Спальня осталась погруженной в темноту. Свечей мне, похоже, забыли поставить, даже огарочка не дали, а я заснула еще засветло и не заметила.

– Проклятье…

Снова щелкнула пальцами, и на окнах разъехались портьеры. Туман обычно сгущался только к утру, ночью только жиденькая дымка по земле стелилась, и комнату затопил неживой лунный свет. Не свечи, конечно, но, чтобы не отбить о ножку стула мизинца или разглядеть призрак в углу, было достаточно.

– Эй, Эльза! Ты спишь, что ли? – прозвучал недовольный голос кузины. Оказалось, что зеркало отбрасывало серебристое сияние. – У меня грандиозные новости, а ты дрыхнешь? Немедленно просыпайся!

– Поспишь тут с вами, – пробормотала я, садясь на кровати.

– Я сейчас уйду! – пригрозила Брит.

– Да встала я, встала!

Стоило подняться, как в нахоженные ступни точно воткнулись гвозди, а каждая жила в теле отозвалась тягучей болью. В гробу я видела такие прогулки, после них калекой недолго остаться!

По-старушечьи кряхтя, я все-таки добралась до зеркала и присела на пуфик. Брит выглядела как конфетка в красной обертке: в блестящем красном платье, с карминовыми губами и с рубиновыми серьгами в ушах. Видимо, только вернулась с шабаша. Кузина вообще была любительницей шумных сборищ, где кого-нибудь обязательно травили или пытались принести в жертву.

– Кто-то замуж выходил? – зевнула я.

– Не, хоронили тетку Уоренсов.

– Опять?!

– Снова мимо. Уоренсы даже вино заупокойное выставлять не стали и предупредили, чтобы никто не надевал траур.

Бабкину семиюродную кузину пытались хоронить четыре раза, но, пока родственники хором читали заупокойный заговор, она пробуждалась. Каждый раз выяснялось, что от отката после тяжелого ритуала ведьма впадала в долгий летаргический сон. Видимо, возраст давал о себе знать, все-таки вторую сотню лет разменяла.

– Это твоя грандиозная новость? – уточнила я.

– Нет. Бабка вышла на след Томми! – Брит просияла. – Оказалось, что братец кочует по дальним провинциям и пытается заработать на засухе.

– А вы как узнали?

– В смысле, ты уже в курсе грандиозной новости? – удивилась Брит. – Откуда?

– Встречались, – туманно пояснила я.

Рассказывать о пинке светлой Богини из храма в болота и злоключениях по дороге в поместье не хотелось. Как оказалось, после нашего с Уильямом исчезновения Кросфильд весь день стоял на ушах. Абсолютно все решили, что нас прокляла старуха с клюкой, даже врать не пришлось по возвращении. Местный пастор демонстративно предал бабку анафеме и запретил переступать порог храма.

– Ты представляешь? Неудачник Томми воду из озера Цветения стащил, – поведала Брит. – Утром прислужники еще успели водички набрать, а вечером только лужица осталась. У бабки в саду все орхидеи сразу скукожились. Она так разозлилась, что чуть ураган на королевство не наслала. Вовремя остановили.

– Озеро Цветения? – осторожно уточнила я, чувствуя, как в животе стало по-сиротски холодно.

Кто бы подумал, что воды убудет именно в замке Нортон? Слава темной Богине, большая часть магии при перемещении терялась, а так бы в Шеффилде не только розы буйно зацвели, но даже дубовые полы после помывки. Черное колдовство всегда несло людям добро на собственный, своеобразный манер. Иногда прилетало так, что потом у некоторых не выдерживало сердце. Не иначе как от счастья.

– Она решила, что это ты воду откачала, чтобы ей напакостить, но потом подумала на Томми. Ты точно никогда не опустишься до кривляний на публике.

– Угу, – кашлянула я. – Не опущусь. Никогда в жизни.

– Потерпи, сестричка, недолго тебе в этой личине ходить, через пару дней его поймают…

Тут из-за запертой двери зазвучали невнятные голоса. Особняк среди ночи проснулся, и в коридорах явно происходило какое-то движение. Может, пожар?

– Брит, у нас тут что-то происходит. До связи! – Щелкнув пальцами, я прервала магическую связь и поскорее выглянула из спальни.

В коридоре было светло как днем, а слуги, сбиваясь с ног, пытались загасить горевшие свечи. Лепестки свечного пламени гасли, но снова разгорались, едва стеклянный колпак оказывался надетым на ночник. Горничные метались от свечи к свече, но никак не могли восстановить порядок. В открытых дверях спальни застыла растрепанная Эбигейл с круглыми от страха глазами и с тряпичным медведем, по-детски прижатым к груди.

– Дороти! – Девушка бросилась ко мне с такой проворностью, что запуталась в подоле длинной ночной сорочки, халатом покрытой. – Страх-то какой!

– Какой?

– У тебя разве свечи не загорелись? – удивилась она и добавила дрожащим шепотом: – Сами собой…

Ой! Я вытянула губы трубочкой, осознав, что спросонья, похоже, зажгла свет во всем доме, переполошив мирно спящих жителей. Надеюсь, что ничего не воспламенилось.

– Я знаю, кто это… – пробормотала мне в ухо Эбби. – Матушка братьев! Пастор Грегори прогнал смерть, вот тетка и бесится.

– Эм?