Черная вода

– Я раскрыл каждое гребаное убийство в этом округе за последние несколько лет. Поэтому просто предоставь это мне.

Лара кивнула. Похоже, уверенность Кройтнера давала ей надежду.

– Итак, – сказал Кройтнер и достал из ящика под обеденным столом блокнот, ручку и надел две латексные перчатки. Он вырвал из блокнота листок и толкнул его по столу Ларе. – Пиши повыше большими буквами: «Аннуляция».

Лара Эверс взглянула на Кройтнера очарованно, но также с большим скепсисом.

– Ты все еще не сказал, чего хочешь от меня.

Кройтнер мягко рассмеялся.

– Ничего. Я ничего от тебя не хочу. Я просто хороший парень, о’кей?

Лара ждала подвоха.

– Если так тебе будет лучше, ты можешь оказать мне небольшую услугу.

– Ах да!

Кройтнер огляделся по сторонам.

– Кухню надо покраситъ. – Он указал на ведро с краской возле скамьи. – Краска тут. И если тебе все равно нечего делать весь день… это было бы супер. – Он улыбнулся Ларе и поприветствовал ее бутылкой пива.

– Так вот как это выглядит!

– Вот как это выглядит. И будь готова, что тебе придется положить два слоя. Сначала, конечно, надо оттереть грязь со стены влажной губкой.

Лара трезво прикинула фронт работ.

– А сейчас пиши: «Аннуляция!»

Лара написала, Кройтнер контролировал.

– Это слово пишется с двумя «н». – Лара начала исправлять, но Кройтнер отмахнулся. – Оставь так. Тогда они убедятся, что это точно от тебя. Далее: «Я, Лара Эверс, аннулирую свое признание, потому что все произошло не так, как я сказала. Я не убивала господина Клауса Вартберга». – Кройтнер подождал, пока Лара нацарапает текст на бумаге. – «Я сказала это, потому что у меня не было шансов в любом случае. Кроме того…» Теперь аккуратно! – Лицо Кройтнера засветилось в ожидании предстоящего удара. – «Кроме того, врачи дали мне наркотики, и у меня было сильное головокружение на допросе. Это несправедливо и против закона».

– Ха-ха! Это пять баллов! – Лара наслаждалась этой частью текста.

Кройтнер встал и принялся рыться в буфете, пока не нашел конверт.

– Подписать, сложить, засунуть в конверт.

Глава 25

Опять был гуляш. Это само по себе не вызывало возражений. Гуляш Манфреда был нежным, а соус – сливочным от большого количества лука, который он очистил и нарезал с терпением и рвением, хотя с возрастом это занимало все больше времени. В течение нескольких часов гуляш томился на медленном огне, а в конце была добавлена половина пачки сладкой паприки. Блюдо могло бы быть совершенным – если бы вкусовые рецепторы Манфреда не ослабли из-за возраста. Валльнер незаметно добавил сливки в свою порцию. Но они оставили следы.

– Почему твой соус такой светлый? – Манфред наклонился к тарелке внука и выставил свою тарелку рядом. – О, смотрите-ка! Так не бывает!

Валльнер пожал плечами и продолжал прихлебывать, когда не такие уж слабые глаза Манфреда заприметили банку со сливками, которую Валльнер спрятал за солью и перцем.

– Ты добавил сливок?

– Только чуть-чуть. Гуляш абсолютно идеален, только…

– Что?

– Чуть солоноват на мой вкус. Со сливками лучше.

– Со сливками лучше! Почему вы, молодые, так боитесь соли?

– Просто мы не привыкли к такому. Это просто не полезно, когда много соли. Для почек и кровяного давления, и всего остального.

– Не полезно! Мои почки находятся в отличном состоянии. И знаешь почему? Потому что им приходится работать каждый день. Каждый день фильтровать много соли. Орган, который работает, функционирует хорошо. Много думать полезно для мозга, марафон хорош для сердца, гребля – для позвоночника.

– Пьянство для печени.

– Точно! И соль хороша для почек. – Манфред несколько раз потряс солонкой над своим гуляшом.

Валльнер закрыл глаза.

– Ты хочешь убить себя?

– Сначала стань таким же старым, как я. Тогда ты сможешь рассказывать мне о здоровой пище. – Манфред пожевал еду. Одной из причин, почему гуляш так часто готовили в этом доме, была тонкая консистенция, которую Манфред придавал мясу посредством долгой и щадящей готовки, чтобы оно таяло во рту. Оставшиеся зубы при этом не расшатывались.

Некоторое время они спокойно наслаждались ужином и предавались размышлениям. Валльнер задавался вопросом, похожи ли были дедушкины мысли на его собственные. Так и оказалось.

– Стефани позвонила еще раз? – спросил Манфред между двумя ложками, глотнул светлого пива и сделал это так небрежно, как будто спросил про завтрашнюю погоду.

– Нет, – сказал Валльнер, и ложка остановилась у его рта. Он тоже думал о Стефани, точнее, о посетителе, который объявился у нее: Ральф Валльнер, его отец, сын Манфреда.

– Угу.

Почему его дедушка изобразил лишь незначительную заинтересованность? Этот вопрос пожирал его, Валльнеру было очевидно. Например, по ложке, которая сегодня сильнее, чем обычно, дрожала в руке Манфреда.

– Она сказала, что позвонит сегодня.

– Ага. – Ложка гуляша. Прожевать. – Возможно, он еще не позвонил ей.

Конечно, он уже позвонил. Валльнер положил ложку на тарелку и встал.

– Что такое?

– Я хочу знать это прямо сейчас.

Валльнер пошел по коридору к телефону и набрал номер Стефани. Она взяла трубку после первого звонка.

– Я думала, вы ужинаете. Не хотела беспокоить.